Внешние угрозы кадровой безопасности организации. Угрозы персоналу

Человеческая культура есть тот результат человеческой деятельности, который является в тоже время и ее условием. Культура, человек, деятельность – это три неразрывно друг с другом связанных понятия, и если отсутствует одно из них, то лишаются какого-либо смысла рассуждения о других. Главная характеристика культуры, которая включает в себя понимание характера двух других понятий, - ее над - или внеприродность. При этом необходимо осознавать, что в данном контексте понятие «природа» не несет чисто негативных коннотаций, хотя предпосылки к тому имеются. Природа предполагается в качестве данности, культура – деятельностной заданности. Над - или внеприродность человека означает его внебиологичность, над - или внеприродность, над - или внеприродность деятельности означает творчество в широком значении слова, как рождение нового, не бывшего в природе. Во всех случаях над - или внеприродность может достигаться двумя путями: либо путем преодоления, либо преобразования природы. Но если первый путь отрицает второй, то второй включает в себя и первый.

Природа – первоначальна, культура всегда вторична, но вторичность культуры не означает неизбежную зависимость ее от природы. Такая прямая зависимость невозможна потому, что культура и природа имеют различный характер обусловленности, определенный еще И. Кантом. Согласно немецкому философу, если природная обусловленность причинна, то культура обусловлена целесообразностью.

Стали привычными рассуждения о двух видах культуры: материальной и духовной, то есть о природоориентированной или внеприродоориентированной деятельности или о многообразии национальных культур. При всей справедливости подобных рассуждений следует осознавать их ограниченность в том, что они делают акцент на множественной сущности культуры, упуская ее единство. С другой стороны, признав и примордиальную зависимость, и телеологическую независимость культуры от природы, мы неизбежно закладываем возможность рассмотрения ее как множественной. На множественность культуры опирается и схема противопоставления цивилизации и культуры, к различению материальных и духовных характеристик присовокупляя противоположность характеристик внутреннего и внешнего.

Рассуждения о множественности культуры оправдано вести лишь в том случае, если выявлены условия ее единой сущности. Как мы уже выяснили, культура есть творческая человеческая деятельность, направленная на преобразование природы и имеющая такую цель, которая в себе в идеале не содержит ничего природного. При этом следует иметь ввиду ту целостность сущности культуры, которая не отрицает ее множественности. Приведенной логике рассмотрения сущности культуры соответствует, казалось бы, дефиниция Вл. Соловьева, данная им в работе «Философские начала цельного знания»: «Только такая жизнь, такая культура, которая ничего не исключает, но в своей всецелости совмещает высшую степень единства с полнейшим развитием свободной множественности, - только она может дать настоящее, прочное удовлетворение всем потребностям человеческого чувства, мышления и воли и быть, таким образом, действительно общечеловеческой, или вселенской, культурой, причем ясно, что вместе с тем и именно вследствие своей всецельности эта культура будет более чем человеческою, вводя людей в актуальное общение с миром божественным». Однако, представляя культуру как нечто внешнее «человеческому чувству, мышлению и воли», определяя ее в пределе как «summum bonum», Соловьев сам в конце концов в экзистенциальном измерении приходит к отрицанию такого рода культуры: «… если последний результат вашего прогресса и вашей культуры есть все-таки смерть каждого и всех, то ясно, что всякая прогрессивная культурная деятельность – ни к чему, что она бесцельна и бессмысленна».

Несмотря на отрицающий друг друга характер двух подходов к определению культуры, в них Соловьевым все же верно подмечены два измерения, которые так или иначе противоположны культуре: божественный мир и смерть. Какова же эта противоположность? Не могут ли в движении к надприродному как божественному сойтись культура и смерть? Совсем иначе: только присутствие мира божественного придает истинный смысл миру природному и миру человеческому. Культура, располагаясь всецело в человеческом мире, выступает процессом преобразования мира природного в мир божественный, в котором уже не будет ничего от первоначальных природных характеристик. Понятно, что такого рода выверенностью на преобразование через преодоление природного мира может обладать только та культура, которая, не пренебрегая тварным, падшим миром, открыта направляющим и призывающим импульсам мира божественного. Именно в подобной «срединности» культуры скрывается главная опасность ее множественности, что, в свою очередь, провоцирует состояние перманентного кризиса. Цивилизационный кризис во всех своих многочисленных проявлениях имеет под собой основание, которое может быть охарактеризовано как выхолащивание в телосе культуры всего божественного, то есть надприродного и замыкание цели культуры на природном, материальном. Подобный результат является следствием глухости культуры к ее божественным токам, забвения процессуального характера ее «срединности».

Следует особо подчеркнуть чрезвычайную нестабильность срединного положения культуры. Приобрести же желанную стабильность часто стремятся за счет укрепления этой самой срединности, которое всегда достигается путем усиления роли человека или гуманности. Так как ли уж гуманен культурный гуманизм? Вопрос отнюдь не риторический. Природа и человек свое истинное предназначение приобретают только в культуре, через преобразующую деятельность направленную к божественному. Самостоятельность природы, таким образом, должна быть ограничена лишь ее первоначальностью и тем самым обусловленностью ею культуры. В самой культуре противопоставление природы и культуры должно быть ограничено лишь надприродной телеологичностью культуры. Когда же стремятся расширить зону противоположности природы и культуры, то проходят мимо культуры в ее множественность. Таким образом, ни множественность культуры, так или иначе акцентирующая внимание на природной, материальной ее составляющей, ни гуманность культуры, подчеркивающая особую роль в ней человека, не открывают нам истинной сущности культуры.

Более того, забвение внеприродных основ культуры повергает ее в перманентное состояние кризиса, все более и более обостряющегося. Предпринимаются попытки построить абсолютно светскую культуру, либо совершенно отрицая наличие определенной сущности у культуры, либо заменяя ее очередным изобретенным человеческим разумом суррогатом. Сегодня становится очевидным то, что тезис Хантингтона о столкновении цивилизаций, в котором укоренена мысль о противоречии ценностей, покоящихся на различных религиозных фундаментах человеческих цивилизаций, не соответствует действительности и в корне ошибочен. Цивилизации, опирающиеся на религиозные принципы пусть и различных религий, никогда не столкнутся, так как столкновение – всегда, в конце концов, процесс материальный. Но ни одна религия никогда не выдвигала в качестве своего приоритета именно материальный мир.

Однако столкновение происходит, и оно становится все более ожесточенным, столкновение культуры религиозной и светской. Опасность того, что данный конфликт станет для человечества роковым чрезвычайно велика, поскольку здесь сходятся в непримиримом противостоянии два различных фундаментальных принципа человеческой жизнедеятельности. И мысль американского исследователя Ф. Фукуямы о конце истории в результате полной победы либеральных ценностей, которым в современном мире противопоставить просто нечего, далека от реалий. Конец истории, если он и грядет, то не через однополярную стагнацию, но через смертельную схватку духовных и плотских сил, все более явственно сталкивающихся на пространстве современной культуры.

Таким образом, если οντα культуры есть человеческая свобода в ее творческом выражении, то ее τελος’ом является божественное откровение, божественная истина. Лишь взятые вместе, то есть и сущность, и цель культуры, делают ее действительно внеприродной, а не противо - или а-природной. Задачей культуры в таком случае становится сочленение, сращение, соединение в своем пространстве свободного человеческого творчества и божественной истины; задача представляется, поэтому, чрезвычайно сложной и трудновыполнимой. Если и приписать культуре срединное положение, что, на взгляд автора не совсем верно, то это – не средина усредненности, и даже не средина синтеза, но средина трагедийного по своему напряжению усилия человеческого духа.

Как уже было отмечено, тенденция современной культуры отмечена полным забвением ее τελος’а, что приводит ко все более усиливающемуся кризису и ее сущность. Подтверждая данный факт, отечественный мыслитель выделял четыре основных причины секуляризации культуры и соответственно ее кризиса:

а) вера во всемогущество материалистической науки;

б) безрелигиозная государственность, где право становится выше правды;

в) потребительское общество, эксплуатирующее приобретательские инстинкты;

г) безбожное искусство, в котором правят бал праздные развлечения и нервирующие зрелища.

К этим четырем сферам культурной жизни общества, подвергшихся секулярной коррозии, следует, на наш взгляд, добавить еще одну очень важную сферу, сферу образования, где сейчас безраздельно господствует так называемая гуманная педагогика, воспитывающая эгоцентрическую расчетливую личность.

Христианство привносит в пространство культуры совершенно иные основания:

1) Не рациональный, а христианский гносис или богопознание , как познание живой истины. Античный рационализм постулирует необходимость работы с бытием и бессмысленность обращения к небытию. Что же касается бытия, то здесь он находит его двусоставность, причем человек, по природе своей наделенный умом, способен разобраться что к чему в этом бытии. Христианский же гносис – это гносис, приемлющий небытие и алогичность. Подобная метаморфоза происходит с ним благодаря вере, которая преобразует понимание истинного бытия и соответственно меняет средства его постижения. Истинное бытие перестает быть безличным. Как верно замечает о. Андрей Кураев, главное отличие веры от знания не в том, что они имеют разные истины или по разным путям идут к одной и той же истине, а в том, что происходит переоценка самого отношения к Истине. Подобного рода переоценка касается всего комплекса проблем в сферах онтологии, антропологии, этики, гносеологии.

2) Понятие личности , как неслиянного единства природного и духовного начал. Греческая мысль знала лишь атомизированного индивида, который как часть принадлежал целому человеческого рода или вида. То есть человеческая общеродовая сущность умалялась, распадалась на множества индивидуумов. Здесь была приемлема только диалектика целого и части и принцип субординационизма. Совсем иная диалектика соответствует троичной терминологии в христианстве. Личности не дробят единое человеческого рода на множество частей, но, будучи единственными и неповторимыми, не вносят в родовую сущность признаков множественности. Каждая личность, не смешиваясь с себе подобной, и соответственно, не поглощая ее, выражает всю полноту человеческой сущности.

3) Любовь, как αγαπη , то есть любовь жертвенная; лишь через нее наполняются истинным значением любви ερος, φιλια и στεργω. Ввиду того, что предмет познания не объект, а субъект, поэтому сам процесс познания требует не устранения человека – так называемая объективация – а его полное присутствие, причем присутствия преображенного. А что в нашем мире может преобразить человека в самом радикальном виде? Без сомнения, это – любовь. Причем христианство проповедует неэгоистическую любовь, любовь, выводящую человека из его нарциссиского самолюбования. Даже альтруистическая любовь к ближнему не гарантирует устранения эгоистического чувства в человеке. Поэтому христианство предлагает единственно возможную последовательность: только любовь к Богу способна превратить и любовь к ближнему в настоящую любовь, а не в прикрытие к самовозвеличению. Любовь к Богу гармонизирует не только отношение к другим людям, но и отношение человека к самому себе: в этой любви он получает истинные идеалы, приобретает смысл, полноту развития, крепость и энергию самоопределения. Через отрицание своего эгоистического Я личность впервые становится завершенной, она не теряет, но приобретает.

Возможен ли новый христианско-гуманистический синтез в рамках культуры, на что сейчас делают ставку многие западные культурфилософы? Возможна ли новая «прививка» религиозности к секуляризованному древу современной культуры? Ответ представляется очевидным и все же не станем с ним торопиться.

Соловьев начала цельного знания // Соловьев. в 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 176.

Соловьев разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соловьев же. С. 717-718.

В данном контексте нет надобности религиозный характер культуры специфицировать, исходя из конфессиональных различий отдельных религиозных учений, так как фундаментальные свойства, отличаюшие религиозную культуру от светской, остаются в различных религиях практически идентичными.

См.: Ильин христианской культуры // Ильин. соч. в 10-ти тт. Т. 1. М., 1993. С. 287-289.

О. Андрей Кураев. О вере и знании – без антиномий // Вопросы философии. 1992. № 7. С. 52.

Иисус Христос, отвечая иудейскому книжнику на вопрос о сути закона, который тот проповедует, сказал: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. XXII, 37-40)

VdBN
Общая информация... Местоположение: Роттердам, рядом со штаб-квартирой Unilever. История: одна из двух компаний - основателей Unilever, имеет вековую историю.
Бизнес: прибыльный.
Люди: интеллектуалы, разбирающиеся в рынке, с городским лоском.
UVGN
Местоположение: Осс, юг Голландии.
История: мясной бизнес с вековой историей.
Бизнес: убыточный.
Люди: приземленные заводские рабочие, «фермеры» и «ковбои».

Мысли по поводу слияния... Менеджер по маркетингу А: Мы
были уверены, что лучше всех в мире разбираемся в маркетинге, особенно что касается маргарина.
О стиле руководства...
Директор по продажам: Это была организация со сложной иерархией. Отношения с клиентами всегда были «фантастическими», но никто не желал пускать их на свою территорию. У нас были цели, но нас особо не волновало, достигаем мы их или нет.
Генеральный директор подразделения по производству продуктов (бывший): Компания Van den Bergh была хорошо организована - как министерство маркетинга. Множество процедур, людей и пр.
Директор по продажам: Мы привыкли к тому, что отношения строились сверху вниз. Тебе не позволяли вступать в дискуссии. Кто-то за тебя решал, какой должна быть твоя компания. У тебя не было решающего голоса.
Начальник смены: Мы начали с разрушения старого и угроз закрыть завод. Мы стояли перед глухой стеной. Мы хотели выжить и понимали, что нужно меняться.
Генеральный директор подразделения по производству продуктов (бывший): В UVGN люди привыкли работать небольшими командами. Все, что они делали, можно было обсуждать.
Менеджер по дистрибуции: В UVGN была более спокойная обстановка. Люди чувствовали себя более комфортно и были больше удовлетворены работой. Их не перегружали всякими формальными процедурами, и они работали более творчески.
Генеральный директор подразделения продуктов (бывший):
Когда я пришел работать в UVGN, компания была похожа на питейное заведение или городок на Диком Западе, в который пришел новый шериф. Но, в конце концов, компанию «освободил» один из топ-менеджеров, непосредственно работавший с ними и вкладывающий в работу много энергии и сил.

«Самая большая проблема культуры старой VdBN состояла в том, что она была насквозь фальшивой. Компания слишком превозносила свои так называемые “успехи”. Она делала акцент на работу в команде, но это не было настоящей работой в команде. Это скорее выглядело так: “Давайте похлопаем друг друга по спине и скажем, как здорово мы работаем”. Они избегали реально смотреть на происходящее.»
Перед объединившимися компаниями встала задача научиться вместе смотреть правде в глаза и выработать видение будущего. Для этого надо было отвлечься друг от друга и заняться изучением рынка, конкурентов и запросов потребителей. Новому председателю совета директоров предстояло познакомить менеджеров VdBN, как он познакомил менеджеров UVGN, с основами бизнеса. Короче говоря, объединенная компания, теперь работающая под именем VdBN, должна была «пройти курс психотерапии».

Западный опыт подсказывает, что развитие интранетов идет через социализацию и далее к цифровому рабочему месту. А каким путем идем мы?

Мировой бум социальных корпоративных приложений пришелся на начало десятых годов и постепенно выходит на уровень зрелости. С точки зрения человека, как участника коммуникаций - его коммуникационное поле расширилось с небольшого круга близких коллег до практически всей организации и ее партнеров.

Сейчас новостные ленты пестрят термином digital workplace - новым стратегическим вектором развития. Движение к цифровому рабочему месту - это попытка максимально приблизить к человеку все необходимые для работы инструменты: информацию, процессы, коммуникации, приложения. Таким образом, в коммуникационное поле человека добавляются новые коммуникационные каналы: цифровые приложения, боты, виджеты, результаты фильтров, запросов, и прочая информация, помогающая оптимизировать работу сотрудника («умные вещи»). Концептуально путь развития интранетов можно изобразить следующим образом.

Рис.1. Трансформация интранетов

С задержкой в несколько лет российские компании и корпорации попробовали и продолжают попытки идти таким путем – к социализации, активному обмену идеями, открытым коммуникациям. Но, честно признаюсь, большого успеха в этом направлении пока не добились. Означает ли это, что мы неправильно применяем «лучшие западные практики»? Нет, но это означает, что мы идем своим путем. В чем именно он состоит, я изложу в конце, а сейчас сделаю необходимый экскурс в область культурных различий.

Мы уже давали определение, что интранет портал – это онлайн площадка для работы внутрикорпоративного продуктивного сообщества. Это нужная, но не самая необходимая компонента сообщества. Две другие - люди и задачи – как показывает практика более важные. В конце концов сообщество может жить и без онлайн площадки. Поэтому наиболее важно понимать какие задачи ставят себе люди и как они привыкли коммуницировать.

В чем состоит разница западной культуры общения и нашей? На этот вопрос есть ответ, он заключен в книге «Столкновение культур » Ричарда Льюиса, который провел тщательный анализ множества мировых культур.

Главной ценностью в моноактивной культуре является достижение результата. Поэтому действовать надо эффективно и по расписанию – одно дело в определенный момент времени, по завершению которого следует переходить к следующему заданию. Люди, принадлежащие к данной культуре спокойны и рациональны, систематически планируют свою будущее, составляют расписание и тщательно организовывают свою деятельность. Уровень доверия в такой культуре примерно одинаковый и достаточно высокий. Типичные представители моноактивной культуры: США, Великобритания, Германия.

Для представителя реактивной культуры главной ценностью является гармония и «сохранение лица». Представители этой культуры организовывают свою деятельность в зависимости от обстоятельств и всегда исполняют взятые на себя обязательства. Поэтому решения принимаются долго, но единогласно. Отмечается высокий уровень взаимного доверия внутри культурного кластера, и низкий по отношению ко всем остальным представителям. Типичные примеры: Япония, Китай и Корея.

В полиактивной культуре главной ценностью являются отношения между людьми, а не достижения результата. Люди из полиактивных культур общительны, словоохотливы и не составляют расписания. За единицу времени представитель такой культуры может выполнить сразу несколько дел, главное - чтобы отношения не страдали. В такой культуре большое значение придают иерархии, которая создает комфортные условия для взаимодействия и правильного построения коммуникации, и прозрачность не является ценностью. Так вот мы – россияне (а также итальянцы, арабы и народы Латинской Америки) – являемся в основном носителями полиактивной культуры.

Что важно в контексте данной статьи – в полиактивной культуре высокий уровень доверия в узком кругу (семья, близкие коллеги) и достаточно низкий в обществе вообще. Друзьям-товарищам при встрече я всю душу изолью, а на всех остальных буду «глядеть волком» (рис.2).

Рис.2. Уровень доверия в моноактивной и полиактивной культурах.

По этой причине корпоративные социальные коммуникации, нацеленные на широковещательные коммуникации, не очень хорошо воспринимаются в нашей среде. Мы сами не готовы писать для всех, а пишущих считаем выскочками. Хорошим исключением являются ретейловые сети, где большинство сотрудников являются продавцами, и сама роль обязывает их быть активными и видными.

И по этой же причине одна из самых острых проблем во внутрикорпоративных коммуникациях – взаимоотношения между отделами / департаментами. Внутри подразделений коммуникации выстроены отлично и все всех знают, а между департаментами – полное непонимание.

Стоит ли бороться с этой проблемой? Если возникла необходимость, то стоит. И в этом случае интранет-портал или корпоративная социальная сеть станут одним из вспомогательных инструментов, помогающих наладить коммуникации. Основным инструментам станет процесс управление изменениями.

Но может быть стоит использовать сильные стороны нашей культуры – умение доверять в узком окружении? В этом случае интранет-портал, не теряя при этом возможностей по массовым коммуникациям, должен быть направлен на реализацию задач либо процессов для небольших команд. Например, работа над проектом, служба поддержки, вопросы-ответы, различного рода заявки, небольшие групповые совещания, персонализированные данные из корпоративных приложений и т д.

Наш опыт говорит, что именно такое направление активно развивается в российских бизнесах. В западной интерпретации это называют digital workplace (цифровое рабочее место), а в российской интерпретации я часто слышу название личный кабинет сотрудника . Его задача - приблизить корпоративные приложения, рабочие коммуникации и персональную информацию на расстояние одного клика. Таким образом сотрудник продолжает работать с узким комфортным кругом близких коллег и привычных приложений. И уже потом, по мере вовлечения в широковещательные онлайн коммуникации, сотрудники могут осваивать инструментарий социализации. Таким образом мы получаем такую вот зеленую область развития российских интранетов.

Рис. 3. Развитие интранетов в России

На наш взгляд – такая стратегия развития лежит гораздо ближе к нашей культуре, а также таким понятиям, как эффективность и производительность. А бизнес-руководители их любят.

Столкновение культур оказалось весьма непростым делом.
Людям чрезвычайно трудно отказаться от своей культуры и
адаптироваться к другой, новой. Столкновение культур обычно
приводит к конфликтам и противостоянию. Люди хотят
сохранить свои корни и свою идентичность даже после смены
места жительства.

Рышард Капусцинский

Это высказывание Рышарда Капусцинского является отправной точкой в обсуждении социальных аспектов мультикультурализма, проистекающих из феномена глобализации, поскольку отражает подлинную реальность нашего времени - динамичного, изменчивого, полного опасностей. Нынешний XXI в. часто называют веком мультикультурализма : соприкосновение, диалог, столкновение культур, их взаимодействие и, как следствие, необходимость сосуществования в одной стране .

Мультикультурализм - феномен, соизмеримый с историей цивилизации. На протяжении многих веков его развитие шло бок о бок с прогрессивными социальными переменами. В литературе можно найти множество трактовок мультикультурализма, или, как его еще часто называют, культурного плюрализма, или транскультурализма. Тем не менее основной смысл этого понятия остается приблизительно одним и тем же, независимо от формулировки. Особого внимания заслуживает подход П. Штомпки: он рассматривает мультикультурализм в двух аспектах. Во-первых, как «многообразие культур, успешных с точки зрения исторической оценки и сосуществующих на сегодняшний момент» . Во-вторых, как идеологическую позицию, подразумевающую право разных обществ на свой собственный образ жизни и поддерживающую тезис об абсолютном равенстве всех культур [там же]. Мультикультурализм также трактуется в контексте культурного многообразия, означающего принятие и уважение индивидуальных черт и уникальности каждой культуры. Речь идет о демократическом сосуществовании как отдельных людей, так и групп, обладающих определенной этнической идентичностью, собственными ценностями и традициями.

Идея мультикультурализма возникла всего лишь в 80-е гг. ХХ в., однако ее истоки можно проследить и раньше: к примеру, в 1915 г. американский философ Хорас Каллен впервые ввел понятие «культурный плюрализм » . Подход Каллена основывался на его наблюдениях за иммигрантами, которые, подвергаясь культурной ассимиляции, все-таки сохраняли целый ряд качеств, присущих их собственной культуре. Все эти аспекты, связанные с миграцией людей - политические, образовательные или когнитивные, - стали отправной точкой в современном исследовании мультикультурализма . Теория «политики признания» (policy of appreciation) , предложенная Чарльзом Тейлором, также заслуживает внимания. Согласно этой теории, личность человека формируется под влиянием диалогов и взаимодействий с социальной и культурной средой. Тейлор утверждает, что «должное признание не только выражает уважение, которого люди заслуживают, но и является прежде всего базовой человеческой потребностью» . Тейлор рассматривает два типа политических установок, конфликтующих друг с другом: первый тип ставит во главу угла равное достоинство и права личности, в то время как другой тип делает акцент на различиях идентичностей и групп. Подобный дуализм отражает парадоксальность понимания мультикультурализама: с одной стороны, Тейлор указывает на идеалы равенства и толерантного отношения к разным культурам, а с другой - утверждает, что признание культурного равенства невозможно, поскольку ведет к конфликтам и противостоянию. Уилл Кимлик предлагает похожий подход к мультикультурализму. Он рассматривает уважение к другим культурам в контексте истории народа и компенсации за несправедливое отношение к той или иной нации. Согласно Кимлику, мультикультурализм позволяет людям публично идентифицировать себя со своей этнической группой и сохранять свою национальную идентичность [там же].

Идея мультикультурализма сама по себе приобрела некоторую неоднозначность. С одной стороны, она по-прежнему характеризует определенный тип социального статуса в обществе, фактический или идеальный . С другой стороны, термином «мультикультурализм» также обозначают проект в области социальной политики, принятый и одобренный государством. Подобное status quo подразумевает намеренное и сознательное выстраивание неоднородного, смешанного общества и, как следствие, отдаление от этнической гомогенизации. Мультикультурализм как социокультурный феномен реализуется в рамках территориально-государственного механизма различных систем или через систему норм и ценностей .

Если принять во внимание территориальный аспект мультикультурализма, его связь с феноменом миграции становится очевидной. Миграция населения выступает той мотивирующей силой, которая лежит в основе межкультурных контактов в эпоху социальных перемен и глобализации. Изабела Яруга-Новацка полагает, что современная миграция является естественным процессом. Она приводит слова Рышарда Капусцинского, который говорит, что «в конце 20 века мы вошли в третью фазу - фазу деколонизации Третьего Мира, который ищет - и находит - свои корни и свою идентичность, столь отличные от наших» . Этот процесс связан и с растущим уровнем самосознания в этнических группах. Эти группы, еще совсем недавно отвергаемые и притесняемые, находятся в активном поиске собственной культурной идентичности.

Основанный на принципах сосуществования различных ценностей и традиций в рамках одного государства, мультикультурализм обретает более широкий смысл и настраивает на более глубокие раздумья . Он подталкивает нас к пониманию и принятию всего разнообразия мира, к избавлению от глубоко укоренившихся исторических предубеждений и стереотипов и, что еще более важно, дает возможность заглянуть в чужую культуру, в иные системы ценностей, ознакомиться с иными традициями и т. п. Мультикультурализм также подразумевает самоуважение и уважение по отношению к другим культурам, нивелирующее описанное З. Бауманом разделение на «Мы» и «Они». Подобное разделение противопоставляет представителей «родной» культуры представителям «чужой» . Таким образом, принятие чужой культуры означает проявление уважения по отношению к ней. Как пишет М. Ратайжик, осмысление своего собственного поведения - ключ к уважению многообразия и непохожести . Не менее важно осознавать, что знакомство с другими культурами есть одновременно и размышление о сущности своей собственной культуры . Понимание культуры других народов, таким образом, определяется глубиной осознания человеком своей собственной культуры и широтой имеющихся у него познаний о другой культуре.

Знание принципов культурного релятивизма и следование этим принципам обеспечивают теоретический фундамент для понимания характерных черт и особенностей других культур. Что такое культурный релятивизм? Одно из определений звучит как «абстрагирование от собственных глубоко укоренившихся культурных представлений и оценивание ситуации на основании принципов другой культуры» . Культурный релятивизм затрагивает прежде всего социальную сферу с ее дилеммой примирения наших собственных взглядов и убеждений с культурой другого народа.

Культурный релятивизм выступает также и как методологическое правило, согласно которому «человек, наблюдающий и описывающий некую культуру, опирается на точку зрения представителей этой культуры» . Этот прием помогает устранить различные предрассудки касательно других культур и способствует выработке толерантности, необходимой для обеспечения нормального существования человека в больших и малых социальных группах, микро и макроструктурах.

Основным детерминантом возникновения мультикультурализма является феномен культурной диффузии, отчетливо прослеживающийся в самые разные моменты на протяжении многих веков. Культурная диффузия - это «поток культурных элементов или целых групп культурных конфигураций, проходящий сквозь различные культуры» . С самых ранних дней человечества в роли пускового механизма культурной диффузии выступали культурные встречи (cultural meetings) . E. Микуловски-Поморски описывает их как ситуации, в которых представители разных культур контактируют друг с другом, не имея при этом намерения присоединиться к той или иной культуре . В противоположность им, культурные контакты (cultural contacts ) означают «взаимодействие и социальные отношения между группами людей, живущих в различных культурах» . Оба явления сопровождаются межкультурной коммуникацией, которая может принимать самые разные формы, как вербальные, так и невербальные. Культурные встречи и культурные контакты являют собой образцы всех тех культурных взаимодействий, следы которых уходят глубоко в историю цивилизации. Они - следствие множества факторов, среди которых на передний план выходит миграция этнических групп, осуществляемая в целях поиска новых, более комфортных условий существования. Диффузия культур довольно часто наблюдается именно в подобных ситуациях, и эта диффузия непреднамеренная, не имеющая в своей основе осознанного стремления к социализации. Процесс социализации в данном контексте определяется как «основной канал передачи культуры между поколениями во все времена» .

Хотя процесс социализации обычно сопряжен с процессом адаптации человека к новой культурной среде, важно подчеркнуть, что он также может происходить случайно, в ходе культурных встреч и контактов. У первобытных людей подобные межкультурные встречи и контакты принимали различные формы и происходили в разных ситуациях: иногда это был обмен товарами, а иногда - подлинный интерес к другим культурам. Однако чаще всего людьми двигало стремление захватить власть над другими народами, и тогда межкультурные контакты принимали радикальные формы. Культурные конфликты, основанные на агрессии, никогда не были редкостью; согласно Дж. Х. Тёрнеру, они всегда возникают как результат дифференциации культур, сосуществующих в пестром мире . П. Штомпка рассматривает конфликт культур как «антипатию, вражду или борьбу между контактирующими группами, различия в образе жизни которых диктуются их собственными культурами» .

Культурные конфликты - сфера, имеющая отношение не только к первобытным племенам, но и к истории цивилизации в целом. Согласно Дж. Кэмпбеллу, американскому специалисту в области сравнительной мифологии, «история изобилует примерами войн между представителями разных культур (…), а мифы неизменно превозносят и прославляют войну» . Независимо от исторического времени, там, где происходили межкультурные контакты и встречи, одновременно рождались и культурные конфликты.

Однако далеко не всегда одно сопутствует другому: позитивные последствия подобных контактов также обширны. Культуры могут интегрироваться на уровне как отдельных своих представителей, так и целых этнических групп. Такая интеграция, особенно заметная там, где этнические группы территориально граничат друг с другом, носит торговый или военный характер и способствует экономическому развитию и укреплению безопасности в случае вооруженного нападения со стороны других народов.

Интеграции сопутствует феномен культурной ассимиляции, который в какой-то мере тождествен процессу культурной социализации, но по сути является более сложным, так как происходит в несколько этапов. Для его осуществления необходимо, чтобы выполнялись сразу несколько условий. E. Микуловски-Поморски ссылается на подход М. Гордона и его описание этих условий: первое условие - аккультурация, т. е. перенимание образцов ассимилируемой культуры представителем ассимилирующей культуры; второе условие - структурная ассимиляция, т. е. проникновение представителей одной культуры в другую; третье условие - ассимиляция идентичности, т. е. развитие чувства принадлежности к новой культуре . Таким образом, процесс ассимиляции можно считать полным при выполнении всех вышеназванных условий, т. е. при прохождении всех стадий. Стоит, однако, отметить, что полная ассимиляция подразумевает не краткосрочные интеграционные процессы, а длительную интеграцию, затрагивающую порой два поколения. Обычно на уровне одного поколения проходит аккультурация, первая стадия ассимиляции.

Одним из феноменов, возникающих наравне с культурной диффузией, является культурный шок, определяемый как «ощущение дезориентации, крушения привычных норм, ценностей и представлений о социальной действительности, возникающее у человека в ходе его контакта с другой культурой» . Переживание культурного шока обнажает перед человеком скрытые предпосылки и устои его собственной культуры, усвоенные им в процессе социализации, и помогает ему глубже познать ее. Похожая теория была выдвинута Г. Хофстедом, рассматривавшим культурный шок не как стадию ассимиляции, а как стадию аккультурации. В качестве доказательства своего утверждения он использует схему так называемой кривой аккультурации , которая делит процесс аккультурации на четыре стадии: первая - эйфория, вторая - культурный шок, третья - адаптация и четвертая - состояние равновесия . Подобное разделение вполне соотносится с интеграционными процессами, происходящими в относительно короткое время. Г. Хофстед также указывает на феномен «обратного» культурного шока, испытываемого человеком по возвращении в привычную культурную среду [там же, 306]. Динамика процесса аккультурации зависит прежде всего от межкультурной коммуникации: понимание традиций и обычаев другой культуры, знание ее истории и языка могут существенно облегчить этот процесс. Факторы, связанные с воспитанием и образованием человека, также играют здесь важную роль, поскольку помогают заслужить уважение и доверие со стороны представителей другой культуры.

Анализ истории цивилизации позволяет сделать вывод, что мультикультурализм приобрел огромное влияние на политическое, социальное и экономическое устройство мира, и это влияние становится особенно заметным в периоды многочисленных перемен в общественной жизни. Вне всяких сомнений, мультикультурализм отвечает требованиям динамично развивающейся социальной действительности. Он затрагивает все сферы человеческой деятельности и появляется на сцене каждый раз, когда происходит встреча двух или более культур, будь то отдельные их представители и малые группы (микроуровень) или большие, разноплановые в культурном отношении группы (средний или макроуровень). Можно предположить, что феномен мультикультурализма будет развиваться и в ближайшем будущем станет непреложным условием нормального функционирования индивида в макроструктуре или так называемой «всемирной деревне» (global village).

Важно рассмотреть, как мультикультурализм влияет на идентичность - как личностную, так и социальную. Для начала определимся, что есть идентичность, чтобы понять соотношение между двумя феноменами. З. Бауман пишет: «Идентичность не дается человеку как дар; ее необходимо выстраивать, для этого существуют (по крайней мере, теоретически) разные способы, и она не может возникнуть никак иначе, кроме как если она выстроена каким-либо из этих способов. Таким образом, идентичность - это задача, которую нужно выполнить, задача, от которой невозможно уйти» .

Идентичность (в общем смысле этого слова) имманентна каждому индивиду и каждому народу. И хотя как теоретический конструкт она выглядит вполне понятной, возникает огромное количество проблем при попытке точно определить ее границы. Эти проблемы связаны с трудностью разграничения индивидуальных и коллективных черт идентичности, вызванной их диффузией, взаимопроникновением. Данное взаимопроникновение нужно анализировать на двух уровнях. На первом уровне рассматривается понятие социальной идентичности, т. е. качества, которые человеку приписывают другие. Они выступают как признаки, показывающие окружающим, что за человек перед ними и к какой социальной группе (или группам) он принадлежит . Если вспомнить, что каждый из нас выполняет сразу несколько социальных ролей, то сложная организация человеческой идентичности станет еще более очевидной. На втором уровне рассматривается индивидуальная, или личностная, идентичность. Она связана с развитием личности, с ощущением человеком уникальности своего бытия и неповторимости своих отношений с окружающим миром [там же]. Согласно П. Штомпке, личностная идентичность относится только к тем чертам человека, которыми обладает лишь он и никто другой .

Особой формой идентичности является национальная идентичность. Я. Блушковски пишет, что «национальная идентичность определяет жизненные установки народа как независимой социальной группы» . Это ощущение человеком своей принадлежности к определенной нации в противоположность всем остальным группам, к которым он принадлежит: «я как поляк», «я как россиянин». Чувство национальной идентичности проявляется в национальном самоопределении и подчеркивании различий между своим народом и другим . З. Бокшаньски рассматривает этот тип идентичности как составную часть человеческого интереса к трансформации современных наций и этническому многообразию в границах государств - народов . Я. Блушковски обращает также внимание на подход У. Липпмана, который понимал под национальной идентичностью «систему или модель стереотипов, отражающую наши ценности, позицию и права в мире» . Важно подчеркнуть, что национальная идентичность определяется несколькими факторами, наиболее значимым из которых является, что народ характеризуется «как популяция, населяющая некую историческую территорию, обладающая общей памятью, мифами, единой культурой, общей экономикой, территориальной мобильностью и, наконец, общими правами и обязанностями для всех ее членов» . Также имеет значение, что мы ощущаем привязанность к своему народу, солидаризируемся с ним и осознаем миссию, которую нам предстоит выполнить, поскольку каждое поколение играет важную роль в истории мира и является носителем определенных ценностей [там же]. Национальная идентичность влияет на феномен межкультурной коммуникации по-разному. С одной стороны, она может способствовать возникновению барьеров в коммуникации, усиливая этноцентрические установки, этническое разобщение и этническую стратификацию. С другой стороны, она может способствовать развитию у представителей одного народа уважения и толерантного отношения к носителям другой культуры.

В настоящее время наиболее распространены два подхода к трактовке идентичности. Первый, основоположником которого является Э. Эриксон, связывает развитие идентичности с восемью стадиями личностного развития человека. Второй подход, представленный П. Рикёром, фокусируется на чувстве устойчивости, постоянства и непрерывности во времени. П. Рикёр говорит о двух особых типах идентичности: первый тип, idem («идентичный», «один и тот же») , - это что-то, что достаточно долгое время остается тем же; второй, ipse («self», «самость») - это тождественность личности самой себе . Подобный подход фиксирует одновременно и статичность, и подвижность идентичности, которые связаны с ее восприимчивостью как к внутренним стимулам, так и внешним, исходящим из окружающего культурного пространства.

Идентичность следует рассматривать как феномен, возникающий в процессе социализации и связанный с формированием образа культуры, индивидуального и коллективного. Социологический анализ понятия более разноплановый и относится к междисциплинарной сфере: он фокусируется на представлениях людей о самих себе и о том, что для них является значимым . Идентичность нельзя выстроить в изолированной социальной группе, напротив, ее фундамент покоится на взаимодействиях, несущих с собой разнообразный опыт, который затем интегрируется в единую общую систему . Мы должны отдавать себе отчет, что идентичность - чрезвычайно сложное по своей природе образование, на формирование которого влияет огромное количество факторов. Х. Малевска-Пейр указывает, что эти факторы затрагивают не только ценности, жизненный опыт человека, его чувства, но и его представления о будущем . Будущее, если говорить о его взаимосвязи с идентичностью, проистекает из индивидуальных способностей каждого человека и его стремления создать свое «Я», привнести новые, отличные от привычных и укоренившихся черты в облик своей нации, а также из способности взрастить в себе чувствительность к культурным стимулам, проявляющимся в процессе взаимодействия с представителями иных этнических групп.

Национальные стереотипы являются еще одним дополнительным фактором, участвующим в формировании идентичности. Они могут оказывать существенное влияние на культурные контакты и тем самым способствовать возникновению барьеров в коммуникации, особенно в условиях культурной диффузии. E. Микуловски-Поморски обращает внимание на подход уже упоминавшегося У. Липпмана, который считал, что стереотипы - это всего лишь «схемы, возникающие в наших головах, закрепившиеся образцы, влияющие на наше восприятие окружающего мира и не поддающиеся ни изменению, ни проверке на подлинность» . Поскольку стереотипы являются неотъемлемой составляющей национальной идентичности, они представляют собой серьезную проблему в ситуации культурной диффузии.

Однако это не единственный феномен, который может иметь негативное влияние на процессы, протекающие в многонациональных социальных группах. Существуют также предубеждения, которые могут воздействовать на межкультурную коммуникацию и взаимодействия в многонациональных структурах. Они способствуют этнической стратификации, проистекающей из социального неравенства определенных этнических групп . Предубеждения сводят образ окружающего мира к упрощенным, схематическим представлениям. Согласно А. Гидденсу, предубеждения определяют установки и отношение членов одной группы к членам другой . Они характеризуются чрезвычайно высоким уровнем субъективности в оценке окружающей социальной реальности и чаще всего основаны на слухах и необоснованной информации. Более того, их очень трудно переломить, даже если представить человеку достоверную и объективную информацию о той или иной культуре. Еще одно важное свойство предубеждений - это их непосредственное влияние на стереотипы, касающиеся того или иного аспекта социальной реальности.

Феномен этноцентризма также является негативным фактором. Дж. Х. Тёрнер описывает его как «склонность человека ощущать превосходство собственной культуры или субкультуры по отношению к культуре других людей и народов» . Это означает, что в центр всего человек помещает свою нацию или этническую группу, провоцируя тем самым социальную изоляцию или неприятие. Преподавание в школах предметов, относящихся исключительно к данной стране или народу, или ведение международной политики с позиций главенства собственных национальных интересов - вот примеры этноцентризма. С другой стороны, здоровый этноцентризм возникает из чувства ответственности перед собственной страной и народом и, по сути, есть проявление патриотизма. Этноцентризм - это форма аффирмации по отношению к собственной культуре и одновременное неприятие и маргинализация других культур. Как пишет Г. Хофстед, «этноцентризм группы есть то же самое, что эгоцентризм личности, т. е. восприятие своего собственного маленького мира как центра Вселенной» .

Согласно П. Штомпке, этноцентрическая установка характеризуется убежденностью человека в особой ценности собственной культуры и ее превосходстве над прочими . Этноцентризм также предполагает склонность человека к суждению о других культурах с позиций норм своей собственной культуры, рассматриваемой им в качестве некого идеала, эталона. Феномен национальной мании величия - крайняя форма этноцентризма. Он основан на убежденности человека в исключительности и неповторимости собственного народа. Я. С. Быстронь определяет национальную мегаломанию как центральность нации, уверенность в том, что данный народ занимает центральное место в мире и потому имеет больше оснований претендовать на мировое господство .

Вышеприведенный анализ лишь частично освещает негативные факторы, связанные с проблемой мультикультурализма. Феномен этнической дистанции, следствие предубежденности одного народа против другого также нуждается в рассмотрении. Это форма изоляции определенных групп, вызванная их дискриминацией, т. е. отказом в предоставлении им прав, данных другим . Степень изоляции измеряется специальной шкалой социальной дистанции, разработанной американским психологом Эмори Богардусом. Еще один отрицательный феномен - культурная некомпетентность: по определению П. Штомпки, это недостаток или отсутствие у человека знаний, навыков и стимулов к использованию новых электронных приспособлений, к освоению новых форм взаимоотношений между людьми, новых способов мышления . Культурная некомпетентность является следствием множества факторов, среди которых особого внимания заслуживает невежество по отношению к другим культурам, происходящее или от общего недостатка образования, или от таких явлений, как упоминавшиеся выше этноцентризм, национальный шовинизм и нетерпимость.

Даже если вы считаетесь полиглотом, не надейтесь, что хорошо поймете профессионалов в разных странах. Автор предупреждает, что во время деловых переговоров может возникнуть непонимание и множество проблем из-за различия в национальных традициях. «В каждой избушке свои погремушки» - таков общий смысл этого солидного справочника, без которого нельзя заниматься международным бизнесом.

Пересекая границу, редкий турист не берет с собой справочник с адресами музеев, маршрутами и полезными советами о том, как получить максимум удовольствия от путешествия за границу. Автор предлагает подробный справочник, повествующий о том, как получить теперь еще и максимум прибыли от общения с жителями разных стран. Изучите эту книгу перед тем, как просить визу с целью деловой поездки.

Ричард Льюис - эксперт в области межкультурного взаимодействия, президент и основатель Richard Lewis Communications, международного института языковедения и межкультурного обучения. Он также автор нескольких бестселлеров по прикладной лингвистике и говорит на двенадцати языках. Именно это обстоятельство и привело его к выводу, что для достижения успеха в бизнесе недостаточно говорить на одном языке с жителями другого государства. Нужно понять их обычаи в сфере коммерции. Он долго и всесторонне изучал различные параметры коммуникации и национальные особенности, после чего выпустил свое исследование. Успешно распродав первый тираж, автор внес уточнения и дополнения, значительно расширив второе издание.

В книге три части. В первой Ричард Льюис рассказывает об основных понятиях национального сознания и влиянии традиционных воззрений на деловую среду. Во второй части автор сравнивает отношение жителей разных частей света к времени, гостеприимству, коллективу, лидерству, юмору и другим жизненным параметрам. В третьей - автор систематизирует собранную фактическую информацию по географическому принципу и описывает манеры, правила, требования в разных странах, начиная с Америки и Европы до третьего мира. Автор изучил обычаи и убеждения жителей шестидесяти стран и посвятил каждой отдельную главу. Пригласили вас во время командировки в паб в Ирландии или вы оказались в Алжире, где местный бизнесмен зовет вас домой, - в книге найдется совет на любой случай. Он кратко описал моральные ценности и предрассудки представителей разных наций. Это исключительно практичный справочник, который освещает разные стороны быта - как приветствовать друг друга, вести себя за столом и т.д.

В книге описываются знакомые нам параметры и совершенно неожиданные, неведомые тем, кто пока не окунулся в жизнь той или иной страны. Например, в Корее большое значение имеет «защита кибуна», то есть особого внутреннего чувства, своего и чужого достоинства. Автор формулирует термин «кибун» как «интуитивную чувствительность к социальному равновесию и подобающему поведению» . Это отличная формула для поддержания хороших отношений в любой стране, но в Японии и некоторых других восточных странах без этого не обойтись. Причем для защиты кибуна нужно не только сдерживать агрессию, но и просто избегать показывать пальцем на людей, обращаться с обременительными просьбами, говорить громким голосом или долго.

Любопытно прочитать то, что автор пишет о России. Судите сами о том, насколько точны его исследования и выводы. С его точки зрения, россиянам свойственны терпение к невзгодам и лишениям, неуважение к закону, склонность к мелкому взяточничеству, необязательность, театральность и эмоциональность в общении, склонность решать дела с помощью знакомств. Переговоры наши соотечественники начинают с каменным лицом и готовы давить на собеседника, но если поменяться детскими фотографиями и переживаниями, то лед будет растоплен. Переговоры могут закончиться сеансом самокопания. В список русских черт также включены пессимизм, стремление к коллективизму, «показанная пассивность» и «гипертрофированная подозрительность» (формулировки Ричарда Льюиса). Он считает, что для деловой культуры постсоветского пространства свойственно стремление создавать союзы для борьбы с системой.

В конце словаря есть небольшой Глоссарий непереводимых, с точки зрения автора, понятий, которые считают основополагающими для национальной деловой культуры. Есть там и известный в России немецкий «Ordnung», и самурайское понятие обязательств «on», и шведский принцип умеренности «lagom».

Ричард Льюис обстоятельно подошел к составлению своего справочника. Он показывает академический подход к раскрытию темы и раскрывает смысл различных психологических и социологических понятий, например, «реактивность», «циклическое время», «полиактивные культуры».

При этом обычаи в Венесуэле, Мавритании и других странах, куда бизнесмена редко заносит судьба, описаны настолько конкретно и ярко, что чтение увлекает, словно экзотический роман. Даже о наших соседях и нациях с давними культурными связями можно узнать много неожиданного - немцы, например, тратят много времени на рукопожатие, китайцы считают неприличным открыто проявлять гнев, скорбь и пессимизм. Описывая, например, сложный финский национальный характер (самоуважение, упорство), автор приводит в пример Яна Сибелиуса, который провел несколько дней в компании друзей. Ему позвонила жена и поинтересовалась, когда он закончит кутить. Он с достоинством ответил: «Дорогая, я композитор и занимаюсь сочинением музыки, а не составлением прогнозов» . В книгу интересно погрузиться, даже если вы не собираетесь в командировку за рубеж.