Экономические аббревиатуры. Аббревиатуры в бизнесе и не только

Президент Грузии Михаил Саакашвили не впервые выдвигает свои боевые отряды в горную область Грузии Сванетию. Еще в первые месяцы своего президентства, когда мир с тревогой ожидал реванша молодого и энергичного победителя в Абхазии и Южной Осетии, Тбилиси провел не очень замеченную и молниеносную операцию в горах затерянной и забытой грузинской провинции, которой самым феодальным образом руководила семья Омехи Апрасидзе. Отца и его сыновей называли криминальными авторитетами, но это было, скорее, для ясности, для чужих, неспособных почувствовать аромат истинного грузинского средневековья, самым заповедным образом сохранившейся в сванских горах. В этих краях никогда не было ничьей власти, кроме нескольких таких семей, наводивших ужас на пришельцев и внушавших уважение своим.

А уже потом была Аджария. А после Аджарии все снова принялись ждать военного похода в Абхазию и Южную Осетию.

Между тем, при всех своих воинственных заявлениях Саакашвили прекрасно понимает, сколь самоубийственным было бы для него подобное начинание. Собственно говоря, Запад так приветствовал приход Саакашвили на смену Шеварднадзе отнюдь не для того, чтобы на Южном Кавказе вспыхнула одна из законсервированных горячих точек. Вопреки уверениям российских геополитиков, для Запада в его каспийско-южнокавакзской политике российский фактор отнюдь не является первичным. Главным для него является хоть какая-то стабильность, и ее он намерен добиваться любой ценой. Исходя из этого главного мотива Запад и предъявляет Тбилиси (равно, как и Баку, и Еревану) совершенно конкретное требование: решайте свои территориальные проблемы, как хотите, но - без войны. Переговоры ни к чему не приводят ни в Карабахе, ни в Абхазии, но этот замороженный мир вполне устраивает мир. Поэтому и Брюссель, и Вашингтон довольно спокойно смотрят на особенности демократического устройства в кавказских странах. Конечно, было бы очень неплохо, если бы внутриполитическая стабильность в этих странах достигалась технологиями традиционной демократии, но реальность неумолима, и стабильность превыше всего.

Строго говоря, по степени внутренней демократии Грузия при Шеварднадзе не слишком уступала Грузии Саакашвили. Молодой президент не скрывает, сколь симпатичен ему стиль власти российского президента, он явно готов взять на вооружение все методики Москвы по построению вертикали власти, которому нисколько, оказывается, не мешают либеральные лозунги революции. Представители грузинской власти, кстати, отвечая на подобные подозрения, уверяют: да, проблема есть, но Запад не даст ей усугубиться до опасных масштабов. Некоторые в это по-прежнему верят.

Но, как кулуарно отмечали в те годы иностранные представители в Тбилиси, Запад устал от Шеварднадзе. Инерция его демократического имиджа постепенно угасала, а государственное устройство Грузии становилось все печальнее по мере того, как утверждался негласный бартер Шеварднадзе с политическими, региональными и бизнес-элитами: он не вмешивается в их дела, а они за это обеспечивают ему вечное большинство на любых выборах. В соответствии с этим, практически все регионы Грузии контролировались Тбилиси примерно в той же степени, что и Абхазия.

Сванетия, затерянная в горах область, сообщение с которой горным дорогам возможно только семь-восемь месяцев в году была катастрофическим воплощением всей государственной системы, и была своя логика в том, что именно отсюда Саакашвили начал восстановление территориальной целостности. Но Сванетия – это еще и верхняя часть Кодорского ущелья, которое спускается непосредственно в Абхазию. Нынешний мятежник Эмзар Квициани – политический персонаж примерно того же ряда, что семья Апрасидзе. Сваны, с древних времен славившиеся даже в Европе как отличные наемники для крестовых походов, не очень изменили за века свой бизнес. В грузино-абхазской войне их роль полностью соответствовала истории, обновленной сегодняшней реальностью. Как соседи абхазов, они не очень рвались с ними в бой, как грузины, они принимали беженцев. А о дани, которую приходилось оставлять за это гостеприимство, беженцы с ужасом вспоминают по сей день. А наш герой Эмзар Квициани, сделавший свой бизнес вдалеке от Сванетии, тем не менее, считался там авторитетом. Что и использовал тогда Тбилиси, взяв на довольствие его боевую бригаду, назвав ее отрядом «Охотник».

Теперь Москва и Тбилиси обвиняют друг друга в провокации. По версии Кремля, Тбилиси сам создал себе мятежника, чтобы на штыках полицейской операции спуститься по Кодорскому ущелью в Абхазии. По грузинскому представлению, Квициани – агент Москвы, который по ее заданию создал Тбилиси проблему там, где и без него все для Тбилиси очень скверно.

Крупицы правды проскальзывают в обеих версиях. Судя по всему, Квициани, самостийность которого Тбилиси терпеть больше не желал, обиделся на Тбилиси и легко нашел себе союзников по другую сторону грузино-абхазского фронта.

Но явно не среди абхазского руководства. Вся глубокая геополитическая интрига заключена в том, что Сухуми в войне заинтересован не более, чем Тбилиси. В отличие от другой мятежной грузинской провинции, Южной Осетии, которая остается криминальным оффшором на дороге, соединяющей Россию и Южный Кавказ, Абхазия за годы фактической независимости в определенной степени состоялось как государство, причем более демократическое, чем Грузия или Россия. И если для Южной Осетии война с Грузией остается едва ли не единственным шансом выживания, то для Абхазии подобное продолжение абсолютно гибельно. Конечно, Сухуми прекрасно понимало тактику Москвы, чреватую для Абхазии новой вспышкой, но проявлять независимость в этом вопросе она не в состоянии.

На самом деле, не слишком нужна война и Москве. Для нее осложнение в Кодорском ущелье – примерно то же самое, что и запрет грузинского вина. Только если в винном случае расчет был на внутреннюю экономическую дестабилизацию, то первые залпы, которые позволит себе Грузия в Абхазии, станут погребальным звоном по всем ее западным надеждам – Запад может простить Грузии многое, но не войну. Потеря же западной поддержки становится полной катастрофой для президента Саакашвили и его режима: иных ставок у него нет, и дальнейшее его свержение становится делом отработанной техники. Революции, как известно из ленинского опыта, очень удобно устраивать во время войны. К тому же Москва не оставляет надежд открыть для Грузии еще один подобный фронт – области на границе а Арменией, в которой еще очень много горячих голов считают Джавахетию армянской.

Однако в Грузии сегодня нет ни одного сколь-нибудь вменяемого и популярного политика, которого хоть в какой-то мере можно было бы считать пророссийским. Ничего антироссийского в Грузии не наблюдается, однако идея НАТО в Грузии намного популярнее, чем продолжение членства в СНГ. Грузия – одна из самых консервативных постсоветских республик, но в Москве явно недооценивают, что теперь, по мере отвыкания от СССР, инерция этого консерватизма направлена отнюдь не на Россию. Дестабилизировать ситуацию в Грузии возможно, но если не путать цель со средством, совершенно непонятно, какую выгоду может получить из этой дестабилизации Москва. Но цель со средством, как обычно, путается, и Эмзар Квициани поднимает мятеж.

Саакашвили прекрасно понимает, что поставлено на карту. Не обращать внимания на Квициани – подорвать свой имидж энергичного восстановителя страны. Поддаться на провокацию – обречь себя на обвинения в стремлении развязать войну в Абхазии, которая, кстати, непопулярна и в самой Грузии. И на бурные выступления оппозиции.

Саакашвили рискнул. Предварительно, впрочем, заручившись пониманием Вашингтона, который бы его никогда не проявил, не получи надежных заверений в том, что в Абхазии ни один грузинский солдат не появится. И, снарядив на операцию самых близких к нему людей, включая министра обороны Ираклия Окруашвили, он, конечно, очень рисковал. Но в итоге выиграл. Операция была молниеносной. Эмзар Квициани, по вполне достоверным слухам, в Москве.

За последние полтора года, полные радостных (возвращение Крыма в состав Российского государства) и трагических (кровавый кошмар на Украине, Ближнем Востоке и в Африке) событий, Грузия наконец заняла в общественно-политическом и информационном поле РФ подобающее ей место. В десятилетие, когда ею управляла команда Михаила Саакашвили (2003-2013 годы), оно было явно несоответствующим: о Грузии говорили и думали гораздо больше, чем она того объективно заслуживала. Мысленно возвращаясь к событиям этого десятилетия, поневоле задумываешься, не явилось ли повышенное внимание Москвы к любым инициативам и телодвижениям Тбилиси одной из причин последовавшего там в 2006-2008 годах «головокружения от успехов», закономерно закончившегося агрессией против Южной Осетии и окончательной потерей и РЮО, и Абхазии.

После прихода к власти коалиции «Грузинская мечта» это государство вновь пережило недолгий всплеск интереса к себе. Некоторые московские эксперты и чиновники наивно полагали, что «смена декораций» приведет к изменению внешнеполитического курса Грузии в сторону налаживания российско-грузинских отношений и отхода от планов интеграции в НАТО и ЕС. Из этого, впрочем, ничего не вышло, да и не могло выйти, поскольку грузинское государство находилось и находится в плену иллюзий относительно возможности восстановления своей так называемой «территориальной целостности». Однако ни отзыв Россией признания независимости Абхазии и Южной Осетии, ни «возвращение» их в Грузию невозможно ни при каких обстоятельствах. К сожалению, официальный Тбилиси, как и большинство грузинского общества, до сих пор не примирились с этим фактом и настаивают на «прекращении российской оккупации части грузинской территории». Это исключает всякую возможность диалога по существу, несмотря на активные усилия прогрузинского лобби, действующего на федеральном уровне.

Россия, допустив на внутренний рынок грузинские вина и боржоми, не дает Тбилиси ни малейшей надежды на «восстановление территориальной целостности». Напротив, за последние полгода как с Абхазией, так и с Южной Осетией были подписаны новые договоры, расширяющие и углубляющие межгосударственные отношения, что вызвало резкую, но ни на что не повлиявшую реакцию грузинского руководства.

Мало того что в сфере межгосударственных отношений нет и не может быть никакого прогресса. «Грузинское экономическое чудо», вымышленное командой Саакашвили и «распиаренное» буквально на весь мир, также закономерно не выдержало проверки временем. По данным профинансированного госдепом США социологического опроса Международного республиканского института, опубликованного в конце марта, 62% опрошенных считают, что за последний год экономическое положение Грузии ухудшилось (улучшилось – лишь для 7%). 64% говорят об увеличении количества безработных. Национальная валюта – лари – обесценивается с конца ноября 2014 года, и 81% респондентов полагают, что это главная проблема грузинской экономики (45% называют таковой высокие налоги). При этом главным провалом правительства 29% опрошенных назвали невыполнение предвыборных обещаний, 11% – обесценивание лари, 10% – экономический кризис, 10% – безработицу, 5% – некомпетентность правительства и 2% – нерасследованные дела. 55% участников опроса считают, что Грузия развивается в неправильном направлении, и лишь четверть довольны развитием страны.

Но несмотря на столь «впечатляющие достижения», рейтинг «Грузинской мечты» за год снизился с 54% до 36%. Бывшая правящая партия «Единое национальное движение» при этом ничего не приобрела и не потеряла, располагая прежними 15% поддержки. Вышедшая в ноябре прошлого года из правящей коалиции партия бывшего министра обороны Ираклия Аласании, рассматриваемого многими в качестве возможной альтернативы нынешней власти, «Наша Грузия – свободные демократы» пользуется поддержкой всего лишь 10% опрошенных. Все остальные политические силы набирают еще меньше. Таким образом, сколько-нибудь реальной альтернативы «Грузинской мечте» в настоящее время не просматривается.

Цифры подтверждает жизнь. Последовательно проиграв парламентские выборы 2012 года, президентские 2013-го и, наконец, выборы в органы местного самоуправления в прошлом году, «Единое национальное движение» решило пойти знакомым по «революции роз» путем уличного протеста. Две массовых акции – 15 ноября (по поводу подписания российско-абхазского договора) и 21 марта (под лозунгом отставки правительства из-за экономического кризиса) – собрали по несколько тысяч сторонников Саакашвили, но, разумеется, ни к чему не привели. «Революционная ситуация» (интересно, какой цветок или цвет изберут радикалы на этот раз) в Грузии пока не сложилась: «верхи» продолжают, хотя и не без проблем, управлять по-старому, а «низы» с горем пополам живут все так же, но уже не питая надежд на скорые изменения к лучшему.

Хотя грузинское руководство пока держит ситуацию под контролем, положение может измениться довольно быстро, особенно если найдутся лишние средства (а главное – харизматичные новые лидеры вместо многократно разочаровавших сограждан проправительственных и оппозиционных деятелей разного калибра). Внутриполитическая обстановка в Грузии продолжает оставаться потенциально взрывоопасной. Причиной этого являются не только объективные трудности социально-экономического и политического характера. Главное, пожалуй, состоит в том, что Грузия давно уже не пытается следовать собственным путем хотя бы на бумаге. «Грузинская мечта» управляема извне в чем-то даже больше, чем «Единое национальное движение». В политике президентской команды нет и намека хоть на какую-то самостоятельность. Что бы ни происходило, о чем бы ни шла речь, Тбилиси ищет одобрения США и Европы.

«Не только нам нужна Европа, но и Западу и Европе нужна сильная, демократическая Грузия», – заявил президент Грузии Георгий Маргвелашвили, выступая 31 марта с ежегодным докладом в парламенте. По его мнению, Грузия «исторически, культурно» является Европой, и «наш сегодняшний вызов – в повседневности твердо внедрить ценности, на богатом наследии построить современную европейскую Грузию». Уже одно это вызывает большие сомнения… При этом глава государства не забыл напомнить, что его выступление проходит в день рождения первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, ультранационалистическая политика которого в итоге привела к гражданской войне и распаду страны. Продолжая политику предшественника (видимо, в его глазах вполне европейскую), Маргвелашвили назвал Россию «наиважнейшей проблемой нашей безопасности» в Черноморском регионе и Закавказье. «Сегодня наша задача – выход из конфронтационной парадигмы привилегированных сфер интересов России, а также установление и углубление с Россией политики, построенной на принципах равенства, – обозначил он направление движения. – …Безопасность и благополучие Грузии непосредственно связаны с европейской и евроатлантической интеграцией».

Недалеко от президента ушел и премьер-министр Ираклий Гарибашвили, хотя отношения между ними испортились до того, что кабинет в полном составе отсутствовал на оглашении президентского доклада перед парламентом. Комментируя российско-грузинские отношения, Гарибашвили подчеркнул, что главное для него – «что думает наш стратегический партнер – США, что думают канцлер Германии Ангела Меркель, президент Франции Франсуа Олланд». В основном позиции президента и премьера полностью совпадают. «К сожалению, Россия не ответила на нашу конструктивную и здоровую политику тем же, – переживает Гарибашвили. – Кроме торгово-экономических отношений, которые важны для общества, в политическом плане Россия не разделяет наши усилия».

Очевидно, что Грузия может проводить столь далекую от реальности политику лишь до тех пор, пока Россия и Европа заняты украинской проблемой. Однако прозападный политический курс легитимизирован не только властным консенсусом (частные мнения отдельных депутатов вроде Гоги Топадзе и тем более общественников-маргиналов не играют никакой роли), но и мнением большинства. По данным уже упоминавшегося социологического опроса, 85% респондентов поддерживают интеграцию в Евросоюз и только 9% ответили на этот вопрос отрицательно. Интеграцию в НАТО приветствуют 75% опрошенных, и лишь 15% – против. Эти сведения практически совпадают с цифрами 2008 года, когда на плебисците за интеграцию в Североатлантический альянс высказались 77%, а против – 23% жителей Грузии.

Годы, прошедшие после позорного провала агрессии против Южной Осетии, показали, что грузинское общество и государство не готовы критически оценить действительность, сделать выводы относительно реальных, а не надуманных национальных интересов и путей их достижения. Общество, недовольное экономическими трудностями, все также в целом поддерживает курс правящей группировки, заходящей на «новый круг» конфронтации с Россией.

Бросающееся в глаза в последние недели усиление антироссийской риторики в выступлениях грузинского президента и правительства свидетельствует, по всей видимости, не только о приходе весны, но и о том, что западные «консультанты» тбилисского режима вновь вернулись к идее использования Грузии в качестве главного раздражителя России на Кавказе. Весь последний год грузинские пропагандисты, ранее занимавшиеся будированием «черкесского вопроса» (оказавшегося, естественно, абсолютным фантомом, исчезнувшим, как только сочинская Олимпиада-2014 благополучно завершилась), трудились на ниве теперь уже «украинской» и «крымско-татарской» проблематики. Зимнее массовое переселение бывших высокопоставленных чиновников команды Саакашвили на различные должности в Киев вызвало прямо-таки комический эффект. С другой стороны, это также свидетельствует о возвращении западных кураторов к старым, проверенным схемам и даже персоналиям, антироссийский характер которых не вызывает сомнений.

Незавидна на этом фоне лишь судьба самой Грузии. Масштабные геополитические события последнего времени вынудили ее покинуть историческую (хотя бы и региональную) авансцену, удовлетворившись второстепенной ролью «подай-принеси» в западном спектакле. Но и это еще не конец истории. Политическое поле региона меняется сейчас столь стремительно, что дальнейшие перспективы Грузии в нынешнем виде на нем вообще не просматриваются. Этой стране, уже утратившей Абхазию и Южную Осетию, с большой долей вероятности в обозримом будущем придется пережить дальнейшую фрагментацию. Как долго она будет оставаться на карте мира в нынешних границах – все более волнующий вопрос.

Яна Амелина, секретарь-координатор
Кавказского геополитического клуба

При бывшем президенте Михаиле Саакашвили был разработан амбициозный план по превращению участка болота, примыкающего к черноморскому побережью Грузии, в «мгновенный город» — вдохновленный китайцами кластер небоскребов, в котором проживало бы полмиллиона жителей. Но затем Лазику — планировавшуюся как «город будущего» — забросили.

Однако сейчас там опять забурлила жизнь: территория покрыта бетонными конструкциями, которые станут волнорезами для защиты кораблей от волн. Это — фундамент глубоководного порта Анаклия, который, по расчетам Тбилиси, может стать ключевым узлом китайского мегапроекта «Один пояс, один путь».

По оценкам планировщиков, к 2025 году порт сможет обрабатывать 100 миллионов тонн грузов в год, и добавит полпроцента к ВВП страны. По завершении строительства порт станет крупнейшим в стране — обогнав существующие порты в черноморских городах Поти и Батуми. Более того, он сможет принимать более крупные корабли.

Выбор Анаклии в качестве места строительства нового порта также отвечает другим планам Тбилиси: поселок находится всего в двух километрах к югу от фактической границы с Абхазией и является частью стратегии по укреплению присутствия государства в регионе.

В 2016 году Китай потерпел неудачу, когда тендер на строительство порта стоимостью 2,5 миллиарда долларов, который, как изначально ожидалось, должен был быть присужден китайским инвесторам, отдали американо-грузинской компании «Анаклиа девелопмент консорциум» Anaklia Development Consortium (ADC).

ADC предложила более выгодные условия, чем ее китайские конкуренты, включая более привлекательные перспективы трудоустройства — для местных жителей, как ожидается, будет создано 6 тысяч 400 рабочих мест. Данный аспект критически важен для Грузии, где официальная безработица составляет 12,5%.

Но несмотря на это Грузия рассчитывает, что Анаклия станет ключевым узлом проекта «Один пояс, один путь». «Решение было неожиданным, но это лишь небольшая проблема с точки зрения китайского государства, — сказал Джозеф Ларсен, экономический аналитик Грузинского института политики. — Порт должен стать важным компонентом инициативы „Один пояс, один путь“, вне зависимости от того, кто его строит».

Более того, Китай не полностью отодвинули от процесса строительства: в декабре ADC подписала соглашение с китайской фирмой Зет-Пи-Эм-Эс (ZPMC) на сумму 50 миллионов долларов касательно проведения строительных работ в порту.

С точки зрения Запада, Южный Кавказ — привлекательная альтернатива другим потенциальным маршрутам проекта «Один пояс, один путь». Россия отличается плохой инфраструктурой, непредсказуемой законодательной средой, а также ведет торговую войну с ЕС. Кроме того, кандидатура Грузии геополитически более приемлема, чем Ирана, который в глазах Запада остается изгоем, а также отличается сложными отношениями со многими своими соседями. В дополнение, у Грузии хорошие позиции в мировых рейтингах коррупции и легкости ведения бизнеса.

Более того, соглашение о свободной торговле между Грузии и ЕС, подписанное в 2014 году и вступившее в силу с 2016 года, облегчает роль Грузии в качестве логистического узла. Китай тоже заключил с Грузией двустороннее соглашение о свободной торговле, которое вступило в силу 1 января этого года и согласно которому Тбилиси отменит таможенные сборы на 96,5% китайского экспорта, а Китай — почти на 91% импорта из Грузии.

Китайское правительство впервые объявило о своей инициативе «Один пояс, один путь» в 2013 году, назвав ее «проектом века» и обязавшись ежегодно инвестировать 150 миллиардов долларов в связанные с ней проекты. Грузия стала непосредственным участником инициативы в 2016 году, когда присоединилась к Азиатскому инфраструктурному инвестиционному банку (AIIB) — 100-миллиардному фонду, предназначенному для финансирования проектов китайской инициативы. В текущем году Грузия подписала соглашение, согласно которому AIIB предоставит 114 миллионов долларов на строительство Батумской обводной дороги — новой автомагистрали, которая соединит внутренние районы Грузии с портовым городом Батуми путем строительства ряда горных туннелей.

«Я считаю, что будет здорово, если возникнет конкуренция между различными транспортными возможностями и транспортными компаниями, — сказал Эрик Ливни, директор Международной школы экономики Тбилисского государственного университета. — В среднесрочной перспективе спрос на транспортные услуги между Каспием и Черным морем может быть достаточно эластичным, чтобы хватило на всех, несмотря на возросшую внутреннюю конкуренцию и более низкие цены».

Но, учитывая позицию Китая, поощряющего рыночную конкуренцию между различными потенциальными коридорами инициативы «Один пояс, один путь», сам факт строительства порта Анаклия не является гарантией его успеха. Например, в других странах некоторые связанные с инициативой проекты застопорились на фоне опасений относительно их экономической целесообразности.

Также не в пользу Грузии играет слабая развитость инфраструктуры, в результате чего порт отрезан от сети функционирующих в стране свободных промышленных зон (СПЗ). Для решения этой проблемы премьер-министр Георгий Квирикашвили разработал программу по улучшению дорог.

«Приведя в порядок все дороги, мы построим костяк Грузии, который соединит все регионы. Тогда географическое положение больше не будет препятствием для ведения бизнеса или проживания там», — сказал Квирикашвили на церемонии запуска программы в 2016 году.

Правительство планирует проложить 550 километров шоссейных дорог, а также отремонтировать 800 километров существующих путей. Кроме того, будет построено 300 новых мостов и 50 новых туннелей на сумму около 3,5 миллиардов долларов. Все это позволит лучше связать новый порт в Анаклии с растущей сетью свободных промышленных зон.

В порту Анаклии также будет запущена СПЗ площадью 600 гектаров, где компании со всего мира смогут производить товары и услуги на экспорт, которые не будут облагаться налогами с юридических лиц и на добавленную стоимость. В Грузии уже создан ряд подобных зон, привлекших значительное внимание со стороны китайских инвесторов.

Китайские компании купили свободные индустриальные зоны в Поти и Кутаиси, «хотя они не производят там никаких товаров, — сказал Ларсен. — Пока китайские компании в основном зарабатывают на том, что скупают и управляют свободными промышленными зонами».

Подпишитесь на нас

Р.В. Леков
аспирант кафедры новой, новейшей истории и исторической политологии СОГУ

России, несмотря на болезненный постсоветский переходный период, который сопровождался длительным политическим и экономическим кризисом, удалось все же сохранить статус региональной державы и закрепится в таком стратегически важном регионе как Закавказье. Сегодня с помощью определенных рычагов влияния (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах) Москва в состоянии отстаивать и реализовывать национальные интересы в регионе. Не у кого не вызывает сомнения что Россия по-прежнему остаются внешней силой, которая обладает большими возможностями оказывать влияния на политическую и экономическую жизнь Закавказья.

Москва достаточно болезненно относится к вмешательству таких стран как США во внутренние дела закавказских республик, тем более что последствие этих вмешательств носит характер соперничества с Россией, нежели сотрудничество. Этот процесс весьма интенсивна развивается на территориях Азербайджана и Грузии, где предметом первоочередного внимания американцев являются огромные нефтегазовые запасы Каспия. Ресурсы нефти и газа Каспия и открывшиеся перспективы участия иностранных компаний в их разработке разогрели и без того не самый спокойный регион до состояния одной из самых горячих точек мира, в которой сошлись геополитические интересы множества стран. В фокусе этих интересов находится вопрос транспортировки нефти и газа - проблема, которая в реальности выходит за рамки чисто транспортной и является внешним выражением происходящей борьбы за сферы влияния. По большей части именно этими обстоятельствами можно объяснить большинство политических катаклизм, с которыми столкнулась Грузия.

Доступ к Каспийским ресурсам позволил бы США как ведущему государству западного мира уменьшить зависимость от ближневосточной нефти и установить в будущем более низкие цены на энергоносители. Соединенные Штаты самый крупный экспортер нефти они потребляют ¼ часть от всей добываемой в мире нефти. Идея диверсификации мировых потоков нефти и появления принципиально нового маршрута транспортировки - напрямую из Каспийского региона в Средиземное море - очень привлекала США. Как подчеркивал бывший государственный секретарь США Джордж Бейкер, «в XXΙ веке каспийская нефть может иметь такое же значение для индустриального мира, какое сегодня имеет нефть Персидского залива» 1 . В середине 90-х годов США удалось заметно усилить свое присутствие в Каспийском регионе. В американской администрации был создан особый пост – специального советника президента и госсекретаря США по вопросам энергетической дипломатии. И с этого момента бассейн Каспийского моря объявлен зонный жизненных интересов Америки. Нефтегазовые ресурсы Каспия оцениваются в 15-40 млрд. баррелей, что составляет примерно 2 процента достоверных мировых запасов.2 Объем вероятных запасов может быть втрое выше указанного верхнего предела, что в два раза превышает величину запасов в месторождениях Северного моря. Однако освоение этих ресурсов будет, по всей вероятности, идти медленно, поскольку Каспийский регион находится в глубине материка. К тому же для доставки добываемых там нефти и газа на мировой рынок, необходимы безопасные маршруты транспортировки, вряд ли Закавказский регион можно назвать мирным и стабильным.

Проблема транспортировки выходит на первое место в каспийской энергетической политики Запада. В роли основного транзитного государства выступает Грузия – инвестиционная привлекательность этого государства «оставляет желать» лучшего. Это пожалуй самое нестабильное государства на всей территории постсоветского пространства. Тем не менее, в руках Грузии остаются основной козырь – ее географическое положение. Грузия, по сути, является единственным сухопутным «входом», через который Турция, страны западной Европы, а через них и США могут получить доступ к Каспию и странам Азии (за исключениям Ближнего Востока), минуя Россию и Иран.

Старт геополитической борьбе был дан сразу же после заключения правительством Азербайджана в сентябре 1994 года «контракта века» с рядом крупнейших нефтяных компаний Запада. Именно тогда встал вопрос о маршрутах доставки нефти на Запад.

Основываясь на конкретных данных разведочного бурения, «Азербайджанской международной операционной компании» (АМОК), которая разрабатывала месторождения Азери – Чигар – Гюнешли планировала начать экспортные поставки «ранней нефти» в объемах от 5 до 10 млн. т. в год с конца 1997 г. Ну а в середине первого десятилетия XXl в. предполагалась начать экспортные поставки «большой» азербайджанской нефти.

Россия сразу же предложила для прокачки нефти трубопровод Баку – Грозный – Новороссийск. Данный нефтепровод мог обеспечить перекачку 7 млн. т. нефти в год т.е. практически всей «ранней нефти». Впоследствии представители России предлагали властям Баку увеличить пропускную способность этого маршрута до 30 млн. т. что к середине первого десятилетия XXl в. Было бы достаточно для перекачки «большой» нефти.3

Однако этот вариант никак не устраивал Запад, прежде всего США. Получая нефть через Россию, Вашингтон лишался сильных рычагов влияния на Азербайджан и Грузию. Поэтому, одновременно с предложением России, Турцией при прямом участии США был выдвинут проект прокладки Основного экспортного трубопровода для «большой» азербайджанской нефти от Баку через территорию Грузии и Турции до турецкого порта на Средиземном море – Джейхан. Для этого требовалось построить совершено новый трубопровод по сравнительно неудобной гористой местности, что потребует очень крупных капиталовложений и нужно будет приложить большие усилия, чтобы привлечь инвесторов в столь нестабильный регион. Однако когда в роли гаранта выступает Вашингтон, инвесторы выстраиваются в «очередь», похожее произошло и на этот раз. Межгосударственное соглашение о строительстве Основного экспортного трубопровода; Баку – Тбилиси – Джейхан было подписано президентами Азербайджана Гейдаром Алиевым, Грузии Эдуардом Шеварднадзе и Турции Сулейманом Демирелем в ноябре 1999 года. Так же планировалось, что параллельно БДТ будет проходить газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. Проектная мощность БТД составляет 50 млн. т. нефти в год, цена проекта изначально была заявлена в размере 2,95 млрд. дол. С учетом того, что на его реализацию привлекались кредитные средства, фактические расходы на строительство трубы должны были составить 3,6 млрд. дол. Однако в итоге нефтепровод обошелся строителям в 4 млрд. дол. Турецкая госкомпания BOTAS, строившая трубу на турецком участке, потратила на выполнение работ на 400 млн. дол. больше планируемого, и ВТС – это компания занималась реализацией проекта, пришлось возместить ей эти затраты. В роли основных инвесторов выступили Всемирный банк и ЕБРР (Европейский банк развития и реконструкции). Нефтепровод заработал в июле 2006 года. Пока его мощность составляет 25 млн. т. в год, а к 2008 году достигнет проектных показателей.4 Однако реализация проекта требовало многих лет, а за это время вся «ранняя» и часть «большой» нефти должно было пойти по «северному» российскому маршруту. Но Запад высказывал опасения что, успешное функционирование этого маршрута может привести к тому, что он фактически превратился бы в дальнейшем в Основной экспортный трубопровод. Именно в этой связи возникла идея о прокладки трубы для прокачки «ранней» нефти через территорию Грузии, от Баку до грузинского населенного пункта Супса на побережье Черного моря. В октябре 1995 г. консорциум АМОК, принял решения использовать для транспортировки своей «ранней» нефти как «северный» маршрут Баку – Грозный – Новороссийск, так и «западный» Баку – Супса. Тогда же Алиев сообщил Шеварднадзе о своем согласии на строительство нефтепровода Баку – Супса. И в марте 1996 г. Была заключено соглашения между АМОК и Грузинской международной корпорацией о строительстве и эксплуатации нефтепровода Баку – Супса. Первоначальное завершение работ ожидалось в 1998 г., но полностью введен в строй трубопровод был в апрели 1999 г. Его полная пропускная способность рассчитана на 4-5 млн. т. На его строительство затрачено около 560 млн. дол. – почти в два раза больше чем планировалось. Одновременна с завершением строительства нефтепровода были введены в строй супсинский нефтяной терминал и железнодорожная паромная переправа Поти – Ильичевск – Варна – Батуми – Поти.5 Сам трубопровод Баку – Супса был для Тбилиси значительно более выгодным, чем маршрут Баку – Джейхан, поскольку Грузия сама превращалась в конечного экспортера нефти.

Однако больших доходов от транзита азербайджанской нефти Грузии ожидать было трудно, ведь грузинская сторона бала не в состояние вложить сколько-нибудь значительные средства в строительства нефтепроводов. Главная ценность проектов как рассчитывало грузинское руководство, заключалось в том, что у Запада появлялся устойчивый и постоянный интерес к Грузии, а это закладывало бы основу для превращения Грузии в важную часть коридора «Запад-Восток». В Тбилиси понимали, что некто не инвестирует в геополитику как токовую; наоборот, возможность выгодных сделок чаше всего служит поводом для раздувания как «вечных», так и новых геополитических интересов. Каждый из этих трубопроводов сам по себе крупнее любого инфраструктурного проекта, когда-либо осуществленного в регионе. Эти проекты изменят положения Грузии в мире если не в экономическом то в стратегическом плане, прочно связав его с Западом и повысив заинтересованность западных стран в обеспечении стабильности в стране, через которую на их рынки должны в безопасных условиях поступать энергоносители.

Во многом эти коммуникационные проекты не отвечают интересам России. Тем более что реализация экспортных нефтепроводов лоббируемых США имело больше геополитический чем экономический оттенок, так как финансовые затраты на эксплуатацию и расширения пропускной способности «северного» нефтепровода были бы значительно меньше, да и введен он был строй более чем на год раньше, нежели маршрут Баку – Супса. Исходя из этого, в Кремле прекрасно понимали, к чему могут привести данные проекты и как они отразятся на взаимоотношениях Москвы со своими ближайшими южными соседями. Оба «западных» нефтепровода «привязывают» ключевые республики Закавказья к Западу. У Москвы и до этого были достаточно непростые отношения, как с Азербайджаном, так и с Грузией. Но все-таки эти республики в разной степени зависели от России: Баку нуждался в российских нефтепроводов для транспортировки своей нефти, а Тбилиси были необходимы российские энергоносители. Однако теперь после того как эти проекты были реализованы, Москва упускает столь сильные рычаги влияния.

Хотя Вашингтон и не акцентирует вопрос о соперничестве с Россией в республиках бывшего СССР и даже подтверждает намерения сотрудничать с нашей страной в рамках стратегического партнерства, в реальности шаги США приводят к «мягкому», но решительному выдавливанию России из традиционных сфер ее влияния. Различия между Соединенными Штатами и Россией в характере и степени их интересов в отношении Закавказья будут в отдельных случаях приводить к напряженности и соперничеству между двумя странами. Охладятся и без того непростые отношения Москвы с Вашингтоном.6 Ответом России станет явное противодействие присутствию США вблизи российских границ, это будет происходить разными способами, от экономических и политических санкций в отношении тех республик, где позиции Москвы слабеют, до более глобальных геополитических действий, к которым Вашингтон будет не готов; например союз в том иле ином роде с Ираном.

Особый динамизм геополитической битве в Закавказье придает тот факт, что, по оценкам экспертов, мировое потребление энергии в течение ближайших трех десятилетий должно возрасти более чем в два раза. Таким образом, ставки в сражении за контроль над добычей и, главным образом, безопасной транспортировкой энергоресурсов, необычайно велики. К этому добавляется фактор постоянно возрастающего грузооборота между Востоком и Западом и поиска новых путей транзита товаров. Благодаря выгодному стратегическому расположению Грузия становиться ключевым региональным государством. Небольшое закавказское государство между Черным и Каспийскими морями представляет собой самый короткий и климатически благоприятный транспортный (главным образом, трубопроводный) коридор Центральная Азия - Европа и превращается в своеобразную точку, где пересеклись интересы Запада и Востока. Отныне кто будет контролировать территорию Грузии, тот и получит доступ к еще практически неосвоенным природным богатствам бассейна Каспийского моря.7

Геополитическая значимость Грузии возрастает в связи с близостью к «горячим точкам» Ближнего и Среднего Востока. Для Штатов, озабоченных политическим доминированием на Ближнем Востоке этот факт также не мало важен. Для американцев Грузия интересна и как один из связующих мостов в масштабных геополитических комбинациях (Иран, Ближний Восток). В Тбилиси осознают свою значимость в геополитической игре сверхдержав и пытаются с помощью лавирования, по дороже продать свою лояльность. Торг за Грузию в основном идет между Россией и США. Вашингтон, обладая большими экономическими возможностями пока его выигрывает, тем более интересы Соединенных Штатов и Грузии сегодня во многом совпадают. США без проблем реализовывают свои самые смелые проекты на территории Грузии. А грузино-натовское сотрудничество уже давно вышло за рамки программы «партнерство ради мира». Для Тбилиси натовские специалисты важны как источник соответствующей помощи, как военной – технической так и финансовой с помощью которых в Грузии рассчитывают решить свои территориальные проблемы. Что касается Соединенных Штатов то для них присутствия в этом регионе имеет огромное значение, с одной стороны США могут мирным путем или с минимальным использованиям военной силы достичь небывалого стратегического успеха. Проникнув в регион постсоветского юга, они выходят в тыл целому ряду государств, к которым у США имеются претензии или могу возникнуть в будущем, например Россия, Иран. С другой стороны при реализации глобальных коммуникационных проектов, например таких как «новый Шелковый путь», будут необходимы огромных инвестиций, которые трудно будет привлечь в такое нестабильное государство как Грузия. Но присутствующие там американские военные могут выступить в роли гарантии этих инвестиции.

На Западе сегодня крайне популярна схемы мирового устройства, согласно которой Россия и Иран должны быть отстранены от главного торгового пути ХХΙ в.– евразийской транспортной магистрали от Атлантики до Тихого океана, включающий в себя современные железные дороги, автомагистрали и трубопроводы. Эта идея возникла в начале 1990 г. в Соединенных Штатах, была благоприятно воспринята в определенных кругах Западной Европы и встретила полное одобрение в правящих элитах Грузии и Азербайджана, через территорию которых должен был проходить «кавказский коридор», соединяющей Европу с Азией. Этот проект получил красочное название – возрождения Великого шелкового пути. В марте 1999 года американским Конгрессом был принят «Акт о стратегии Шелкового пути». В нем, в частности, заявлялось о поддержки «экономической и политической независимости стран Южного Кавказа и Центральной Азии», которые могли бы своими нефтью и газом уменьшить энергетическую зависимость Соединенных Штатов от ненадежного Персидского залива. Как известно, этот путь с древних времен соединял Европу с Китаем и Южной Азией, проходя через страны, расположенные на территории Центральной Азии, нынешних Ирана и Турции. По нему в европейские государства поступали шелк, чай, пряности из далеких стран Востока. Современный Шелковый путь вначале мыслился как транспортная артерия, идущая из Европы в Турцию, Грузию, Азербайджан затем паромом через Каспийское море в страны центральной Азии, Китай, а впоследствии через Афганистан в Южную и Юго-Восточную Азию. Но вскоре в Западной Европе возник и другой вариант Шелкового пути: непосредственно из европейских северо-западных портов Черного моря (Одесса, Констанца, Варна и др.) в Грузию и далее по маршруту первого варианта Шелкового пути. В обоих вариантах Грузия занимает ключевое место. Первоочередным стимулам при разработке данного проекта была проблема транспортировки на Запад каспийской нефти и овладение контролям над нефтяными и газовыми запасами Каспия и Центральной Азии. При этом западные аналитики исходили из того, что углеводородное топливо этого региона станет в будущем необходимым не только Западу, но и ряду стран Азии, промышленность которых получит в ХХΙ в. значительное развитие. Контроль над месторождениями региона и трубопроводами в западном и восточном направлениях не только обеспечивала бы крупные прибыли западным компаниям, но и ограничивала так же экономическое и политическое влияние России в регионе.

Как уже упоминалось выше, стратегия развития Грузии основывается не на учете прибылей от будущих платежей за транзит, а на расчетах, согласно которым строительство нефтепроводов продемонстрирует всему миру, что в стране установился достаточно высокий уровень политической стабильности, позволяющий осуществлять долгосрочные инвестиционные проекты. Столь желанная стабильность станет более прочной благодаря большей политической и военной вовлеченности Запада в дела региона. Надежды Грузии на позитивные экономические последствия инвестиций в трубопроводы обоснованы расчетами на то, что эти либо непосредственно окажут положительное воздействия на стабилизацию страны, либо приведут к поддержке Западом усилий Грузии по обретению стабильности. Однако сам факт стабильности, к которому так стремится грузинское руководство, вряд ли достижим без урегулирования внутренних конфликтов. Озабоченность Грузии внутренними конфликтами в Абхазии и Южной Осетии создают преграду ее руководству, стремящемуся к интеграции с Западом. Решения проблем экономического характера также отходят на второй план.

Интересы Соединенных Штатов и Грузии по поводу разрешения замороженных конфликтов совпадают, оба государства заинтересованы в стабильной, контролируемой обстановке в республике. Однако решить эту проблему без участия России невозможно, Москва играет ключевую роль в процессе урегулирования данных конфликтов. Уход России с грузинских военных баз, приход к власти проамериканского руководство во главе с Михаилом Саакашвили первоочередной задачей которого является вхождения Грузии в НАТО, серьезно подорвали российско-грузинские отношения.8 Что конечно вряд ли положительно отразится на процессе урегулирования конфликтов.

Хотя в Кремле подтверждают территориальную целостность Грузии и не признают самопровозглашенные республики суверенными государствами, отношения с ними все же предпочитают выстраивать не через Тбилиси, а напрямую с руководством Абхазии и Южной Осетии тем самым, подтверждая свой интерес в сохранения статус-кво. Руководство двух непризнанных республик опирающиеся на Кремль чувствуют себя вполне спокойно, понимая, что Грузия вряд ли решится пойти на какие та радикальные меры в отношении Абхазии и Южной Осетии, так как столкнется там не с местными ополченцами, а с Российской армией. Москва объясняет свои тесные отношения с этими республиками тем, что жители обоих республик в своем большинстве являются гражданами Российской Федерации. На самом же деле эти две республики являются сегодня самыми эффективными рычагами, с помощью которых Москва может оказывать давления на Грузию. По сути, обладая «ключами» от разрешения проблем территориальной целостности Грузии, Москва выдвигает Тбилиси ультиматум, либо вы входите в НАТО, но без Абхазии и Южной Осетии, либо вы заключаете партнерские отношения с Россией и тогда в Кремле готовы рассмотреть предложения отвечающие интересам всех сторон конфликта.

Пока Грузия отказывается от такого рода выбора и пытается разрешить проблемы территориальной целостности по-своему. Но в итоги Грузия может остаться один на один с Москвой без поддержки Вашингтона. Да, интересы Тбилиси и Вашингтона идентичны, но по ключевой проблеме они могут разойтись, а именно по проблеме территориальной целостности Грузии. На сегодня практически не осталось ни каких дипломатических методов с помощью которых можно было бы вернуть Абхазию и Южную Осетию под юрисдикцию Тбилиси, тем более что Москва всячески будет препятствовать этому. Понимая это грузинское руководство попробует прибегнуть к силовому варианту разрешения данной проблемы, но, делая такой «шаг» Тбилиси необходимо заручится поддержкой США, маловероятно что такая поддержка Грузии будет оказана. Безусловно, для Соединенных Штатов Грузия является ключевым союзником в Закавказье, и это объясняется не только геополитическим значениям Грузии. Значимость данной республики в первую очередь основывается строго на прагматических интересах, ведь на территории этой республики расположены основные экспортные трубопроводы, по которым Вашингтон планирует доставлять нефть каспийского региона на западные рынки. Стабильная работа этих трубопроводов является главной задачей США, но вряд ли это будет возможно, если Грузия решит с помощью силы вернуть отколовшиеся автономии. Заботясь о своих интересах США, не позволят Тбилиси перейти к более радикальным мерам которые, несомненно, поставят под угрозу экспортные нефтепроводы.

Наверняка статус-кво в этой республике будет сохранятся еще довольно долгого по крайней мере до тех пор, пока два основных субъекта а именно Москва и Вашингтон не пересмотрят свои приоритеты в Грузии, или не перейдут к более жесткой конфронтации.

Примечания

1. Д. Малышева. Российская карта в каспийском пасьянсе// Мировая экономика и международные отношения. №7, 2002г., с.61

3. Е.М. Кожокина // Грузия: проблемы и перспективы. Т.1. М.2001г. с.297.

4. О.Николаева. Чужая труба. // Коммерсант. 29.08.2006г. с.28

5. Е.М. Кожокина. // Грузия: проблемы и перспективы развития. Т.1. М. 2001г. с.299

6. Б. Коппитерс, Р. Легволда. // Государственность и безопасность. Грузия после «революции роз». Лондон. Кембридж; МТИ-пресс, 2005г. с.42-43

7. М. Ходаренко. США открывает ворота в Азию.12.05.2006г., http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2004.34.articles.rostrum_01

8. М. Глобачев. Диалог глухонемых. // Новое время. №6 2001г. с.30

ПРОБА ПЕРА

ГРУЗИЯ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ РАСКЛАДЕ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ

Д.О. Панков

Кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 10а, Москва, Россия, 117198

Статья посвящена исследованию места и роли Грузии в геополитическом раскладе на Южном Кавказе в начале XXI века. Рассматриваются внешнеполитические приоритеты Грузии, а также политика ведущих мировых держав на Южном Кавказе, и в частности, в отношении Тбилиси.

Ключевые слова: Грузия, геополитика, Южный Кавказ, Россия, США, ЕС, конкуренция, геополитические интересы, безопасность, сотрудничество.

В советский период Кавказский регион играл важную, но далеко не главенствующую роль в геополитических и геостратегических планах руководства СССР. Он не находился в центре внимания и стран Запада. Положение существенно изменилось в конце XX - начале XXI столетия. После распада Советского Союза стала прослеживаться тенденция постоянного роста интереса ведущих мировых держав к Кавказскому региону, который по праву рассматривается как важное геостратегическое пространство, где пролегает граница взаимодействия, как сотрудничества, так и столкновения, восточной и западной цивилизаций.

В западных политических и научных кругах все большую поддержку получает концепция, согласно которой в XXI веке центры мирового влияния и экспортируемые ими геополитические проекты усилят конкуренцию между Западом и Россией по всем направлениям. В этом контексте, в условиях складывающегося нового геополитического порядка, на наш взгляд, важно исследовать и определить роль и место Кавказского региона, и, в частности, Грузии в системе международных отношений.

Кавказский регион представляет для Тбилиси геостратегически жизненно важный ареал, и все происходящие здесь события оказывают на республику самое непосредственное воздействие. Ситуация в Кавказском регионе во многом определяет особенности развития грузинского общества, его политическую, экономическую, социальную, культурную и иные сферы.

Мировое сообщество рассматривает Грузию как важный элемент кавказского геополитического пространства. Основные геополитические центры Евразии, такие как Россия и Европа, непосредственно примыкающие к Кавказу, а также вне-региональная сила - США, имеют здесь свои интересы. Не секрет, что после распада СССР и образования новых независимых государств перед Западом открылись долгосрочные геополитические перспективы проникновения в районы, которые прежде были недоступны. Постоянно подогреваемый интерес к углево-

дородным ресурсам Каспия и Центральной Азии придал дополнительный импульс участию Запада в политических и экономических процессах в регионе.

В геостратегическом плане Кавказ является связующим узлом между Ближним Востоком и европейской частью России, через который проходят потоки энергоресурсов, важнейшие магистрали. Кавказ с геополитической точки зрения расценивается как самое уязвимое, «мягкое подбрюшье» России. Здесь все еще действуют чеченские сепаратисты, крепки позиции исламского фундаментализма, тлеют и вспыхивают очаги межнациональных конфликтов. Отсюда исходит угроза терроризма для всей России. Новые государства Закавказья в значительной мере ориентируются на Запад и южных соседей, в разной степени дистанцируясь от России.

Южный Кавказ, хотя и не является российской территорией, но входит в зону особых стратегических интересов России, и на это было указано в новой концепции внешней политики РФ Президентом Дмитрием Медведевым .

Азербайджан, представляющий собой важный геополитический центр в регионе, уже достаточно длительное время проводит политику заигрывания с НАТО и Вашингтоном, активно используя в дипломатической игре козырь в виде «нефтяного фактора». США же продолжают использовать Баку в целях опосредованного контроля над Центрально-Азиатским регионом, руководствуясь при этом рекомендациями З. Бжезинского, который в «Великой шахматной доске» писал, что «независимость государств Средней Азии можно рассматривать как практически бессмысленное понятие, если Азербайджан будет полностью подчинен московскому контролю» .

Грузия исторически находится под определенным влиянием России, доминирующей на рассматриваемом геополитическом пространстве. Москва воспринимает Грузию как «ближнее зарубежье» и как своего рода буферную зону, т.е. как пространство дополнительных гарантий своей безопасности. Однако Тбилиси, со своей стороны, в настоящее время ищет себе опору и покровительство отнюдь не на традиционном северном направлении, а на совершенно других азимутах. Грузия сегодня декларирует намерение сблизиться с евроатлантическими структурами. Поэтому в Тбилиси внимательнейшим образом относятся к любым проявлениям интереса ведущих западных стран к Кавказскому региону, и особенно к их намерениям расширять и укреплять свои геостратегические позиции на Кавказе и в прилегающих к нему районах. На настоящий момент Абхазия и Южная Осетия - это все, чем Россия может надежно располагать по другую сторону Большого Кавказского хребта. У России остается возможность размещения в двух признанных ею республиках своих воинских контингентов; она может рассчитывать и на то, что «отрыв» Абхазии и Южной Осетии от Грузии теоретически способен затруднить сближение Тбилиси с Западом, где признавать республики пока отказываются.

То, что в интересах национальной безопасности России укреплять свои позиции на Кавказе, как Северном, так и Южном, сомнению не подлежит. Размещение военных баз в Южной Осетии, Абхазии и Армении представляется жизненно важным и для России, и для этих республик.

Что касается таких международных игроков, как Иран и Турция, которые имеют свои рычаги воздействия на ситуацию в Кавказском регионе, то можно предположить, что они способны при определенных условиях выступить стратегическими союзниками России в ослаблении американского влияния. Однако нельзя забывать, что, несмотря на попытки России и Турции сформировать некий альянс, имеющий цели ограничения американской экспансии в Черноморско-Кавказском и Центрально-Азиатском регионах, Турция все же остается силой, приобретшей статус региональной макродержавы, стремящейся к межрегиональному господству со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому взаимные уступки России и Турции имеют свой предел в геополитическом и геоэкономи-ческом контексте.

Нужно отметить, что значительное ухудшение турецко-американских отношений во многом обусловлено политикой США, направленной на ограничение экспансии Турции на региональных направлениях. Вашингтон отнюдь не заинтересован в усилении позиций Анкары на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, а также в черноморской зоне. США, если и допускают усиление позиций Турции в указанных регионах, то только в качестве подконтрольного государства, а не как самостоятельного игрока. Такая ситуация подает надежды России выстроить свою игру внутри треугольника или, вернее, многоугольника интересов международных акторов, однако они весьма призрачны, так как стремление Турции к самостоятельности имеет свои лимиты, детерминированные помощью со стороны США, ЕС, НАТО и международных финансовых организаций.

Отметим еще одно важное обстоятельство, определявшее внешнеполитическую стратегию Грузии, и это - ее участие в СНГ. В 2008 г., после августовских событий в Южной Осетии, Тбилиси принимает решение о выходе Грузии из состава Содружества Независимых Государств. Парламент оформил это решение 14 августа, а через четыре дня МИД Грузии официальной нотой уведомил Исполком СНГ о принятом решении. 12 июня 2009 г. Парламент Грузии единогласно принял постановление «О межпарламентской ассамблее СНГ», согласно которому формально завершилась процедура выхода страны из объединения. После выхода из СНГ Грузия продолжила участие примерно в 70 договорах, принятых в рамках Содружества» . Что же касается договоров с ограниченным субъектным составом, где участниками могут быть только страны СНГ, и решений органов Содружества, то с 18 августа 2009 г. на Грузию они больше не распространяются. Нынешнее правительство Грузии возлагает большие надежды на «освобождение» от Содружества и воспринимает его как шаг на пути к более плотному участию в западных международных структурах.

Упорное стремление президента Грузии Михаила Саакашвили в НАТО ведет ко все большему ухудшению отношений между Вашингтоном, Брюсселем и Москвой, поскольку Кремль неоднократно заявлял о нецелесообразности принятия Грузии и Украины в альянс. Опасения Москвы, связанные с возможным «обходом с кавказского фланга», были подтверждены учениями НАТО «Cooperative Lancer 2009», проведенными на грузинской военной базе Вазиани с 21 мая

по 1 июня с участием примерно 700 военных из 13 государств - членов НАТО и грузинских военнослужащих .

Особое положение Грузии в Закавказье и характер политики, проводимой ее правящей элитой, предопределяют роль и значение Тбилиси в системе американских внешнеполитических приоритетов в этом районе мира. Выгодное положение республики как транзитной страны в рамках транспортного евразийского коридора, особенно в связи с планами реализации проектов освоения и транспортировки каспийских энергоресурсов, четкая стратегия официального Тбилиси на установление союзнических отношений с НАТО и Западом делают Грузию наиболее привлекательным и важным звеном во всей кавказской стратегии США и НАТО, перспективным опорным пунктом американского и в целом западного присутствия в регионе. Соединенные Штаты стремятся с помощью политических, экономических и военных мер повлиять на происходящие в Грузии процессы, чтобы закрепиться в регионе, тем самым препятствуя осуществлению целей России. Таким образом, Грузия для США - потенциальный плацдарм для ограничения влияния России на Кавказе, в регионе Черного моря и дальше на восток.

9 января 2009 г. состоялась церемония подписания Хартии о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки. Хартия основана на принципах стратегического сотрудничества между двумя государствами, поддержки суверенитета, независимости, территориальной целостности друг друга, нерушимости границ, укрепления демократии и стабильности. С целью содействия интеграции Грузии в евро-атлантические структуры Соединенные Штаты будут выполнять программу расширенного сотрудничества в области безопасности, что повысит потенциал Грузии и усилит ее позиции как кандидата в НАТО. В интересах укрепления сотрудничества в торговой и экономической областях Тбилиси и Вашингтон намерены обновить двусторонние инвестиционные договоры, расширить доступ Грузии к Генеральной системе преференций и изучить вопрос о заключении соглашения о свободной торговле. Для активизации сотрудничества в области энергетики стороны будут изучать возможности для увеличения Грузией производства энергии и повышения безопасности энергетического транзита через Грузию на европейские рынки. Посредством сотрудничества с Азербайджаном и Турцией Грузия и Соединенные Штаты планируют развивать новый южный коридор, что способствовало бы стабильному обеспечению природным газом Грузии и стран Европы из Азербайджана и Центральной Азии. Перед подписанием Хартии госсекретарь США подтвердила свою полную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии и заявила, что стратегическое сотрудничество с ней будет продолжаться и в будущем, в том числе и по вопросу ее интеграции в евро-атлантические институты .

Однако в противовес сказанному выше имеется и другое мнение экспертов, которые исходят из того, что якобы США вовсе не заинтересованы во включении в НАТО стран Южного Кавказа. Этот регион не нужен Западу ни в качестве участника, ни в виде зоны ответственности альянса. Как они полагают, для Вашингтона представляется более удобным военно-политическое сотрудничество

с государствами Южного Кавказа непосредственным образом, нежели посредством НАТО, так как может возникнуть ситуация, что, оказавшись в НАТО, страны Южного Кавказа станут приоритетными партнерами не США, а ведущих европейских государств .

Российские политологи полагают, что США несут значительную долю ответственности за политический курс Грузии, что подразумевает недопустимость применения силовых методов в решении конфликтных вопросов в регионе. Однако война в регионе была развязана, и США так и не опровергли своей причастности к принятию данного решения.

Таким образом, можно утверждать, что непосредственное американское присутствие на Южном Кавказе не исключает эскалации конфликтов. Положение в регионе по-прежнему уязвимо, но нынешняя расстановка сил, при условии сохранения российского военного присутствия в Армении, а также в Абхазии и Южной Осетии, вполне могла бы обеспечить некий достаточный уровень безопасности. Присутствие США, т.е. создание американских военных баз в Грузии, представляется излишним для нужд региональной безопасности. Ожидания таковы, что уровень угроз и рисков, при данных условиях, усилится .

В Тбилиси размещение американских баз на территории страны расценивается как важнейший фактор обеспечения национальной безопасности. В отличие от Грузии и Азербайджана, которые рассматривают возможное американское военное присутствие в регионе как фактор сдерживания России, Армения видит в американских базах возможный фактор сдерживания Турции.

США объявили Закавказье зоной своих жизненных интересов. Показательно высказывание госсекретаря при президенте Дж. Бушем-старшем Д. Бейкера: «Каспий - это не экономическая и не геологическая или техническая проблема. Это геополитическая проблема первостепенной важности» .

Европейский Союз, со своей стороны, рассматривает территорию Грузии как альтернативный российскому путь поставки энергоносителей, позволяющий нейтрализовать угрозы «энергетического шантажа» со стороны России. Для Евросоюза, не скрывающего своих амбиций по наращиванию геоэкономической мощи в Европе и за ее пределами, Грузия представляет собой возможность выхода на новые рынки. Евросоюз реализует проект TRASECA, предусматривающий оказание финансового и технического содействия странам Закавказья и Центральной Азии в создании транспортного коридора Европа - Черное море - Закавказье - Каспийское море - Центральная Азия. Венец усилий Запада по налаживанию экспорта каспийской нефти в западном направлении - открытый в мае 2006 г. трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан протяженностью 1092 мили, пропускной способностью 1 млн баррелей в день и стоимостью 3,6 млрд долларов. Он транспортирует азербайджанскую сырую нефть с месторождений Азери-Чираг-Гюнеш-ли на каспийском шельфе Азербайджана на турецкий глубоководный терминал в Джейхане на берегу Средиземного моря, пересекает 155 миль территории Грузии, где расположены две из восьми насосных станций маршрута . В данном контексте нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан значительно повышает вес

страны в международных процессах. Азербайджан, в свою очередь, в силу сложившегося баланса сил в регионе и внешнеполитических ориентаций заинтересован в том, чтобы транзитером его ресурсов была суверенная и евроориентиро-ванная Грузия, нежели Грузия, ориентирующаяся на Россию.

В сентябре 2009 г. в Брюсселе совещание министров иностранных дел 27 стран Евросоюза постановило выдать Еврокомиссии мандат на ведение переговоров с Грузией, Азербайджаном и Арменией о расширении экономического сотрудничества, создании «всеобъемлющей зоны свободной торговли» и в конечном счете - об ассоциации .

Роль Ирана на Южном Кавказе также весьма велика, несмотря на то, что США и Турция осуществляют политику сдерживания Тегерана. Иран крайне опасается использования американцами территории Южного Кавказа в качестве плацдарма для атаки. Эти опасения весьма серьезны, и поэтому Иран внимательно относится к любым проявлениям усиления военного присутствия США в регионе.

Очевидно, что в XXI веке, который уже нарекли веком борьбы за ресурсы, еще больше усилится стремление США и стран Евросоюза к закреплению своих позиций на Кавказе и в регионе Центральной Азии. При этом трудно не заметить если не рост влияния западного вектора во внешней политике закавказских стран, то по крайней мере снижение значимости вектора российского. Как показывает война в Южной Осетии в августе 2008 г., ситуация в Кавказском регионе стала более драматичной и менее прогнозируемой.

В заданном геополитическом контексте, который определяет экономическое и политическое будущее Кавказа и Центральной Азии на ближайшие десятилетия, постараемся определить функции, интересы и геополитическую роль Грузии, которая оказалась в эпицентре глобальных геополитических игр в регионе и частью пространства, где возможна острая конкуренция супердержав и их альянсов.

В сложившейся в последнее время ситуации на Кавказе резко выделяется противостояние двух сил, которое вошло в напряженную фазу: с одной стороны, это активизация российской политики, с другой стороны, усиление влияния Запада на региональные процессы. Рассмотрим возможные варианты развития ситуации в регионе и то место, которое может занять Тбилиси в геополитическом раскладе. Одним из возможных вариантов является сближение Грузии с Россией и нахождение в сфере ее влияния. Однако, учитывая события последних лет и царящие в Грузии прозападные настроения, такая перспектива маловероятна.

Более вероятным представляется сближение Грузии с евроатлантическими структурами. Однако основным препятствием на этом пути является стремление России не допустить «атлантизации» государств Кавказского региона, и Грузии в частности, а также создать условия, исключающие военное присутствие США и стран НАТО в Грузии.

В этом контексте наиболее целесообразной можно было бы рассматривать модель, при которой Грузия становится звеном, соединяющим или разделяющим геостратегические зоны. Первый вариант более благоприятен для Грузии: она могла бы стать политико-экономическим мостом между Востоком и Западом.

Грузинский политолог В. Майсая отмечает теоретически существующие перспективы преобразования Кавказа из конфронтационной зоны в так называемый «мирный остров». «В системе международных отношений XXI века Кавказский регион может стать не только «буферным пространством»... но и превратиться в нон-конфронтационное геополитическое пространство, где станет возможным построенное на принципах взаимопонимания сотрудничество между цивилизациями», - пишет он . Но будут ли тому благоприятствовать политические и иные реалии? Ответ зависает в воздухе.

Грузии, на наш взгляд, следует проводить сбалансированную внешнюю политику, основанную на принципе геополитического плюрализма, при которой, возможно, американцы могли бы присутствовать на территории Грузии в формате разработки и реализации совместных с Россией экономических, энергетических, коммуникационных, военных и экологических проектов.

Грузия может стать стратегическим транзитным центром региона. Это потребует полного раскрытия и использования ее транзитного потенциала. И в этой связи налаживание сотрудничества с Россией в энергетической сфере имеет для Тбилиси жизненно важное значение. Речь идет о превращении грузинского транспортного коридора «Восток-Запад» в транспортный перекресток, т.е. его дополнение меридиальным маршрутом по вертикали «Север-Юг». Для этого у Грузии есть все условия - выгодное географическое положение, совместная граница с Россией и Турцией. Грузия имеет реальные предпосылки для того, чтобы стать важным межрегиональным транзитным центром. В этом случае Россия получает новые коридоры для транспортировки энергоресурсов, Грузия же - дополнительные доходы от транзита. Став перекрестной транзитной страной для транспортировки энергоресурсов, у Грузии появится шанс превратиться в безопасное, стабильное и процветающее государство. Но смогут ли быть реализованы имеющиеся возможности? Во многом это зависит от воли, мудрости и дальновидности грузинского руководства.

ЛИТЕРАТУРА

[ 1 ] Буянов B. C. Россия и Кавказский регион // Геополитика: Учебник / Под общ. ред. В.А. Михайлова. - М.: Изд-во РАГС, 2007.

Гулашвили М. Концепция «Мирный Кавказ» // http://www.cmsr.info/consulters/?ID=181

Грузия есть, но ее больше нет в составе СНГ // http://www.rosbalt.ru/2009/08/18/664245.html

Грузия и США - стратегические партнеры // http://prima-news.ru/pnews-17.html

Дейли Дж. (John C.K. Daly). Чем чреват выход Грузии из СНГ? // United Press International, США, 09.06.2009, http://www.inosmi.ru/translation/249784.html

Концепция внешней политики Российской Федерации // http://archive.kremlin.ru/text/ docs/2008/07/204108.shtml

Любинскас А. Геополитический код Грузии и контуры его изменения // http://www.geopolitika.lt/?artc=554

Майсая В. Кавказская геострата - синхронизация или конфронтация геополитических проектов: соприкосновение теорий Аттали и Хантингтона? // http://cge.evrazia.org/ geopolitics_10.shtml

Мучаидзе Г. Место Грузии в системе взаимоотношений России и США. Взгляд из Тбилиси // http://www.sorokinfond.ru/index.php?id=890

Савин Л. Перспективы геостратегии России на Кавказе // http://geopolitica.ru/Articles/521/

Сухов И. Геополитический расклад на Южном Кавказе // Armenia Today, http://armtoday.info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=15407&SectionID=0&RegionID=0& Date=08/28/2009&PagePosition=1

Хартия о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки // http://www.america.goV/st/peacesec-russian/2009/january/20090112122917eaifas0.3 934748.html?cp.rss=true

GEORGIA IN THE SOUTHERN CAUCASUS GEOPOLITICAL ARENA

Theory and History of International Relations Chair Peoples’ Friendship University of Russia

Miklukho-Maklaya str., 10a, Moscow, Russia, 117198

The article considers Georgia’s place and role in the Southern Caucasus geopolitical arena at the beginning of the 21st century. It examines the priorities of Georgia’s foreign policy as well as the leading world states’ course towards the Southern Caucasus including Tbilisi.

Key words: Georgia, geopolitics, Southern Caucasus, Russia, USA, EU, competition, geopolitical interests, security, cooperation.